Газдрубал Барка в битве при Метавре

Автор: Strateg, 03 Янв 2014

Газдрубал Барка, талантливый карфагенский полководец, погиб в битве при Метавре, 207 г. до н.э., пытаясь пробиться на помощь к старшему брату Ганнибалу. Это был последний шанс для карфагенян изменить ситуацию в Италии в свою пользу. Римляне смогли обмануть Ганнибала и он не соединился с братом. В битве при Метавре (Метавр – река в Умбрии) римские полководцы показали тактическое искусство, а Газдрубал Барка проявил личное мужество.

Все античные авторы по достоинству оценивают полководческие таланты Газдрубала. Например, Диодор, Историческая Библиотека, 26.24: “Газдрубал был сыном Гамилькара, прозванного Барка, наиболее выдающегося человека своего времени, в виду того, что во время Сицилийской войны он был единственным вождем, который неоднократно бил римлян, а после завершения Гражданской войны он первым делом переправил армию в Испанию. Как сын такого отца, Газдрубал проявил себя достойным отцовой славы. По общему мнению, после своего брата Ганнибала он был следующим наилучшим карфагенским полководцем; соответственно, Ганнибал оставил его командовать армией в Испании. Он участвовал во множестве сражениях по всей Испании, постоянно восстанавливая силы после каждой неудачи, и твердо встречая в лицо многочисленные и разнообразные неудачи. И даже, когда он был загнан во внутрь страны, его выдающиеся качества позволили ему собрать воедино большую армию и, вопреки всем ожиданиям, достичь Италии. Если бы Газдрубал наслаждался поддержкой Фортуны, римляне, по общему мнению, не смогли продолжать борьбу одновременно и против него и против Ганнибала. По этой причине мы должны оценивать его качества, основываясь не на его достижениях, а согласно его целям и предприятиям. Ибо эти качества подвластны человеческой власти, но исход их действий находятся в руках Фортуны.”

Газдрубал успешно действовал в Испании, смог разбить Публия и Гнея Сципионов, но был вынужден отступить от младшего – Сципиона Африканского, потерпев поражение в битве при Бекуле. Решив сломить римлян на главном театре военных действий Газдрубал направился в Италию. В Риме консулами были избраны Марк Ливий Салинатор и Гай Клавдий Нерон. Нерону было поручено сдерживать Ганнибала в Бруттии и Лукании, Марк Ливий должен был выступить против Газдрубала в Галлию. Римляне смогли перехватить письмо Газдрубала к брату, поэтому Ганнибал оставался в неведении о прибытии Газдрубала и не ждал его так быстро.

Ливий, 27.39: “Ганнибал: вспоминая, как истощил он свое войско пятимесячной борьбой с людьми и природой, перебираясь то через Родан, то через Альпы, он не рассчитывал и не ожидал, что брат переправится так легко и быстро, и потому задержался в зимних лагерях. Для Газдрубала все, однако, было легче и удобнее, чем думал он сам и другие. Арверны и прочие галльские и альпийские племена не только дружественно приняли его, но и пошли вместе с ним на войну. Он вел войско местами, когда-то непроходимыми, через которые уже проложил дорогу его брат; за двенадцать лет племена, живущие в Альпах, навидались, как переходят через их горы, и к Газдрубалу были настроены более миролюбиво. Раньше они ни с кем не знались, им было непривычно видеть у себя чужеземца, и поначалу, не зная, куда идет Пуниец, они думали, что он хочет овладеть их скалами и укреплениями, их скотом и людьми. Теперь, когда всем известно, что Италия двенадцатый год в огне, они хорошо знают, что Альпы – это просто дорога и что два могущественных города, отделенные друг от друга большими пространствами суши и моря, борются за власть и богатство. Вот почему путь через Альпы был Газдрубалу открыт.”

27.44: “Пугали прежние поражения и гибель обоих консулов в прошлом году. Ведь тогда в Италии было только одно вражеское войско и только один вражеский полководец, а сейчас две войны в Италии, два огромных пунийских войска и, можно сказать, два Ганнибала. Ведь Газдрубал – сын того же отца Гамилькара и такой же неутомимый вождь: у него опыт многолетней войны в Испании, он прославлен двойной победой и уничтожением двух войск, которыми предводительствовали знаменитые военачальники. Он даже превзошел Ганнибала: как быстро он пришел из Испании, как ловко возбудил и призвал к оружию галльские племена! Он набрал это войско в тех самых местах, где большая часть солдат Ганнибала погибла от голода и холода самой жалкой смертью! Люди, сведущие в испанских делах, добавляли, что своего будущего противника, полководца Гая Нерона, Газдрубал уже знает – случайно захваченный когда-то Нероном в лесном ущелье Газдрубал ускользнул, обманув его, как мальчишку, притворными переговорами о перемирии (в Испании).”

Битва при Метавре, силы сторон

Аппиан, Римская История, 7.8.52: “В это время и Гасдрубал, брат Ганнибала, с войском, которое он набрал в области кельтиберов, перешел в Италию и, так как кельты приняли его дружелюбно, перешел Альпийские горы, пройденные ранее Ганнибалом, в два месяца, а до того эта дорога потребовала у Ганнибала шесть месяцев. Он вторгся в Тиррению (Этрурию), ведя с собой сорок восемь тысяч пехотинцев, восемь тысяч всадников и пятнадцать слонов. Он отправил брату письмо, извещая, что он прибыл. Так как письмо было перехвачено римлянами, то консулы Салинатор и Нерон, узнали из письма количество его войска…” Ливий, 27.38: “Легионы – всего двадцать три – были распределены по провинциям: по два – каждому консулу… Ливий (Салинатор) напомнил о возвращении в строй отпущенных-добровольцев.  Сенат предоставил консулам полную свободу и набирать пополнение, из кого захотят, и выбирать себе войско, и обмениваться войсками, и уводить их из провинций туда, куда потребуется для блага государства… Превосходную подмогу, по словам некоторых писателей, послал из Испании Марку Ливию Публий Сципион; восемь тысяч испанцев и галлов, две тысячи легионеров, тысячу конников – нумидийцев и испанцев; они прибыли морем под начальством Марка Лукреция. Гай Мамилий прислал из Сицилии до трех тысяч пращников и лучников.” Правда, испанцы и галлы на стороне римлян в битве при Метавре не упомянуты. Возможно, римляне держали их в стороне, опасаясь предательства, а возможно авторы замалчивают их роль, на первый план выводя легионы.

Консул Нерон пошел на риск. Оставив против Ганнибала заслон, он с частью сил пошел на соединение с Марком Ливием против Газдрубала. Ливий, 27.43: Консул (Нерон) выбрал лучших солдат из всего войска – из граждан и из союзников – шесть тысяч пехоты и тысячу всадников; объявил, что собирается взять в Лукании ближайший город с пунийским гарнизоном и пусть все будут готовы выступить. Выйдя ночью, он повернул к Пицену. Консул как можно скорее, большими переходами, вел войско к своему сотоварищу, начальником лагеря оставил он Квинта Катия. …лагерь брошен; охраняет его только неведение Ганнибала, который не знает, что консул ушел с частью войска.” 27.46: “Консул Ливий объявил распоряжение по лагерю: пусть каждый трибун примет к себе трибуна, центурион центуриона, всадник всадника, пехотинец пехотинца. Не надо расширять лагерь: пусть враг (Газдрубал) не догадывается о приходе второго консула, да и не так уж трудно будет стесниться всем в этих палатках, ведь солдаты Клавдия в поход ничего не брали с собой, кроме оружия. Его войско в пути росло: добровольцами хотели идти старые, уже отслужившие свой срок солдаты; рвалась и молодежь, но он брал только тех, кто телосложением и силой годился для военной службы.”

(На карте показано, что Нерон перебрасывает на левый фланг чуть ли не все свои силы. Это скорее соответствует тексту Ливия. В описании Полибия переброшены только части из задней линии. Вообще, если посмотреть на схему возникает вопрос: – Если к левому флангу Газдрубала подобраться мешает местность, зачем тогда римляне на тот фланг столько сил выставили? )

Битва при Метавре, ход сражения

Ливий, 27.47-49: “…битва не начиналась – Газдрубал с несколькими всадниками выехал к передовым постам; он заметил в войске врага старые щиты, каких раньше не видел, как и отощавших коней; само войско выглядело многочисленнее обычного. Догадываясь в чем дело, он поспешил дать отбой; он послал лазутчиков к реке, откуда брали воду, – там могли бы они захватить каких-нибудь римских солдат или хоть разглядеть, не видно ли среди них загорелых, как только что из похода. Он велел объехать вражеский лагерь на большом расстоянии и высмотреть, не расширен ли он в какой-нибудь части, прислушаться, трубят ли знак один раз или дважды. Все было доложено по порядку: лагерь ничуть не расширился (что и вводило врагов в заблуждение); лагерей собственно было два, как и до прихода второго консула: один – Марка Ливия, другой – Луция Порция (претор), но укреплений не раздвинули, палаток не прибавилось. Старого вождя, привыкшего к войне с римлянами, встревожило то, что в преторском лагере сигнал прозвучал один раз, в консульском – дважды. Конечно, в лагере оба консула, каким же образом второй консул мог отвести сюда войско, сдерживавшее Ганнибала? Газдрубала мучило беспокойство. Он никак не мог представить себе истинного положения вещей: что Ганнибал одурачен и даже не знает, где полководец и где войско, поставившее лагерь напротив него. Конечно, думал Газдрубал, брат потерпел поражение, и немалое, – он не решился преследовать консула; Газдрубал очень боялся, что пришел на помощь слишком поздно, когда уже все потеряно: судьба и в Италии улыбается римлянам, как в Испании.

Нерон прибыл сначала со всей своей конницей, за ним следовал Порций с легковооруженными. Они со всех сторон тревожили усталого врага. Газдрубал прекратил отступление, похожее больше на бегство, и уже собирался ставить лагерь на холме над рекой. Тем временем подошел Ливий со всей пехотой, снаряженной и готовой не только к походу, но и к немедленной битве. Когда все соединились и строй был установлен, Клавдий стал на правом фланге, Ливий на левом, претор посередине. Газдрубал увидел, что надо сражаться; он бросил укреплять лагерь, перед знаменами поставил слонов, а вокруг них на левом фланге, против Клавдия, – галлов; он не то чтобы доверял им, но рассчитывал, что римляне их испугаются. Сам он стал против Марка Ливия на правом крыле с испанцами – на них, своих старых солдат, он особенно надеялся; лигурийцы поставлены были сзади, за слонами: строй был вытянут в сторону, но не глубоко; галлов прикрывал высокий холм. Фланг, где стояли испанцы, вступил в бой с левым флангом римлян; вне сражения оставалось все войско, стоявшее справа: холм перед ним не позволял напасть на него ни прямо, ни с флангов.

Между Ливием и Газдрубалом шел жестокий бой: с обеих сторон гибли люди. Там были оба военачальника, там была большая часть римской пехоты и конницы. Там же были испанцы – старые солдаты, умеющие воевать с римлянами, и лигурийцы – племя, закаленное в войнах. Туда же пустили слонов: при первом натиске они смешали передние ряды римлян, заставив их отступить. Бой разгорался, громче стали крики, и уже нельзя было управлять слонами, они метались между двумя войсками, как бы не понимая, чьи же они, – так носятся суда без кормила. Тут Клавдий закричал солдатам: «Зачем же мы так спешили, зачем отшагали такую дорогу?» Попытавшись подняться на холм и увидев, что с этой стороны подобраться к врагу невозможно, он взял с правого фланга несколько праздно стоявших когорт, обвел их кругом с тыла и неожиданно, не только для врага, но даже и для своих, напал на правый вражеский фланг с такой стремительностью, что едва их успели заметить сбоку, как они уже оказались в тылу неприятеля. Со всех сторон: спереди, с флангов, с тылу – избивали теперь испанцев и лигурийцев, дошли уже до галлов. Тут драться почти не пришлось: большая часть галлов ночью разбрелась по полю и повалилась спать, а те, что не спали, были на месте; усталые с дороги и не выспавшиеся, они едва держали на плечах оружие (галлы не переносят усталости). Был уже полдень; они задыхались от жары и жажды; их во множестве убивали и брали в плен.

Большинство слонов перебили не враги, а сами их вожаки; у каждого из них были долото и молоток; когда слоны приходили в неистовство и начинали кидаться на своих, вожак между ушей, как раз в том месте, где шея соединяется с головой, ставил долото и бил по нему изо всех сил. Это самый быстрый способ умертвить громадного зверя, когда с ним уже нет сладу. Газдрубал первым ввел его в употребление. Вождь этот запомнится людям многими деяниями, особенно этой битвой. Он поддерживал и ободрял своих воинов, идя вместе с ними навстречу опасности; на усталых и измученных воздействовал он то просьбами, то укорами, возвращал беглецов, возобновлял сражение, уже утихавшее. И наконец, когда судьба уже несомненно склонилась к римлянам, он, не желая пережить своих солдат, шедших за ним, прославленным полководцем, пришпорил коня и понесся на римскую когорту и здесь, сражаясь, встретил конец, достойный своего отца Гамилькара и брата Ганнибала.”

Полибий, 11.1-2: “…Хотя все это и тревожило Гасдрубала, но и медлить нельзя было: он видел, что враг двинулся из лагеря и наступает, а потому и сам вынужден был выстроить в боевой порядок иберов и находившихся при нем галатов. Впереди Гасдрубал поставил слонов, числом десять, увеличил глубину рядов, все силы стянул на узком пространстве, наконец, сам занял место в середине боевой линии, там именно, где впереди стояли слоны, и повел войско против левого неприятельского крыла, заранее решив или победить в предстоящей битве, или пасть мертвым. Но Ливий гордо шел навстречу врагу, и в последовавшей схватке войска его дрались мужественно. Напротив, Клавдий, командовавший правым крылом, не мог ни двинуться вперед, ни обойти неприятеля с фланга; ему мешали неровности почвы (холмы), на которые именно и рассчитывал Гасдрубал, когда сделал нападение на левое неприятельское крыло. Осужденный на бездействие, Клавдий наконец сообразил, что делать: сами обстоятельства научали его тому. Всех своих воинов, стоявших в тылу боевой линии (триарии?), он увел с правого крыла, обошел с ними левое крыло римского войска и напал на карфагенян с фланга, где в передней линии стояли слоны. До сих пор битва шла с переменным счастием: противники не уступали друг другу в мужестве, потому что как римляне, так равно иберы и карфагеняне почитали себя в случае поражения погибшими, а слоны вредили в битве одинаково обеим сторонам. Отрезанные и с обеих сторон обстреливаемые, звери производили расстройство в рядах и римлян, и иберов. Но исход битвы был решен, как скоро Клавдий ударил на врага с тыла, ибо теперь римляне теснили иберов спереди и сзади. Благодаря этому большинство иберов было изрублено на месте сражения. Шесть слонов из десяти пали тут же вместе с воинами, а четыре прорвались сквозь ряды сражающихся и были пойманы потом одни, без индийцев.

Гасдрубал кончил жизнь в пылу битвы. Как в прежнее время, так и в последней битве он показал себя доблестным мужем, почему несправедливо было бы обойти его похвалою. Что Гасдрубал — родной брат Ганнибала, что Ганнибал при удалении в Италию доверил ему ведение войны в Иберии, об этом мы говорили раньше. Точно так же в предыдущих частях истории мы называли многочисленные битвы, в коих он действовал против римлян, говорили о том, как часто по вине присылаемых из Карфагена военачальников он попадал в тягостное положение, однако всегда вел себя как достойный сын Барки, с мужеством и душевным благородством переносил все превратности счастья и всякие обиды… хорошо известно, что большинство военачальников и царей перед решительной битвой непрестанно заняты мыслями только о славе и выгодах, ожидающих их после победы, много раз обдумывают и обсуждают всевозможные мероприятия на случай счастливого исхода согласно их расчетам, и вовсе не помышляют о последствиях неудачи, не задумываются над тем, что и как нужно будет сделать в случае поражения. Гасдрубал действовал не так: пока оставалась хоть слабая надежда совершить еще что-либо достойное прежних подвигов, он в сражении больше всего думал о том, как бы уцелеть самому. Если же судьба отнимала всякую надежду на лучшее будущее и вынуждала его идти в последний бой, Гасдрубал в предварительных действиях и в самой битве не оставлял без внимания ничего, что могло бы доставить ему победу, вместе с тем и в такой же мере он думал и о возможности поражения, чтобы в этом случае не склониться перед обстоятельствами и не дозволить себе чего-либо, недостойного прежней жизни.”

Битва при Метавре, потери и последствия

Полибий, 11.3: “Что касается римлян, то немедленно по окончании победоносной битвы они принялись за расхищение неприятельской стоянки, перерезали наподобие жертвенных животных множество кельтов, в пьяном виде спавших на соломе…  Карфагенян пало в сражении, считая и кельтов, не менее десяти тысяч человек, а римлян около двух тысяч…”

Ливий, 27.49: “Никогда за всю войну не было в одном сражении убито столько людей: карфагеняне расплатились за победу под Каннами гибелью полководца и войска. Убито было пятьдесят шесть тысяч врагов, в плен взято пять тысяч четыреста человек, захвачено много всякой добычи, золота и серебра. Освобождено было больше четырех тысяч пленных римских граждан – утешение в потерях этого сражения. Победа была отнюдь не бескровной: погибло около восьми тысяч римлян и союзников. Победители так пресытились кровавой бойней, что, когда на следующий день консулу Ливию доложили, что цизальпинские галлы и лигурийцы, не участвовавшие в сражении или спасшиеся бегством, уходят беспорядочной толпой без предводителя, без знамен и что можно, послав один конный отряд, перебить их всех, тот ответил: «Пусть останется хоть один человек, чтобы рассказывать о нашей доблести и поражении врага».”

27.51: “Консул Гай Клавдий, вернувшись в лагерь, велел бросить перед вражескими постами голову Газдрубала (он ее тщательно сохранил и привез с собой), показать пленных африканцев в оковах, а двоих развязать и отправить к Ганнибалу рассказать о том, что произошло. Ганнибал, удрученный и семейным горем, и бедой государства, говорят, воскликнул: «Узнаю злой рок Карфагена». Он снялся с лагеря; союзнические войска стянул в дальний угол Италии, в Бруттий: без этого он не мог их сберечь.”

Как видим, пока часть пьяных галлов спала, римляне смогли перекинуть триариев в нужное место. Подобным образом римляне действовали и в битве при Киноскефалах. Ливий, вполне возможно, сильно преувеличивает потери карфагенян. Римляне даже отказались преследовать уходящего врага. Нерон срочно вернулся на юг против Ганнибала. Ганнибал уже не имел сил для решительных действий в Италии, хотя римляне его по прежнему боялись. Через несколько лет Ганнибал был вынужден вернуться в Африку для защиты Карфагена в последней битве при Заме.

Рубрики: Великие битвы истории
Метки: великие битвы