Великие битвы: битва при Адрианополе
Автор: Strateg, 12 Дек 2014
Битва при Адрианополе в 378 г. произошла между императором Восточной Римской империи Валентом и племенами готов. Вестготы под командованием Фритигерна и остготы под командованием Алафея и Сафрака при поддержке отряда аланов нанесли римлянам жестокое поражение, которое первоисточники сравнивают с Каннами. Император Валент погиб. Лучшие боевые силы Восточной империи попали в окружение и были разгромлены. Эту битву часто называют концом римской армии.
Во второй половине 4 в. усилилась экспансия гуннов на северных рубежах Римской империи. К тому времени готы разделились на вестготов (тервинги) и остготов (гревтунги). Под напором гуннов готы были вынуждены отступить к границе империи. Иордан, Гетика, 129-131: “Когда геты увидели этот воинствующий род – преследователя множества племен, они испугались и стали рассуждать со своим королем, как бы уйти от такого врага. Германарих, король готов, хотя, как мы сообщили выше, и был победителем многих племен, призадумался, однако, с приходом гуннов. Баламбер, король гуннов, двинулся войной на ту часть [готов, которую составляли] остроготы; от них везеготы, следуя какому-то своему намерению, уже отделились. Между тем Германарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни. Смерть его дала гуннам возможность осилить тех готов, которые, как мы говорили, сидели на восточной стороне и назывались остроготами. Везеготы же, т. е. другие их сотоварищи, обитавшие в западной области, напуганные страхом своих родичей, колебались, на что им решиться в отношении племени гуннов; они долго размышляли и наконец, по общему согласию, направили послов в Романию к императору Валенту, брату императора Валентиниана старшего, с тем чтобы подчиниться его законам и жить под его владычеством, если он передаст им для поселения область Фракии или Мезии. Кроме того, чтобы больше было им веры, они обещают стать христианами. Валент тотчас же с радостью согласился на это, так как и сам, помимо всего, собирался просить о том же. Приняв гетов в Мезию, он поставил как бы стену государству своему против остальных [варварских] племен. …[везеготы], как уже сказано, перешли Данубий (Дунай) и осели, с разрешения императора, в Дакии Прибрежной, в Мезии и в обеих Фракиях.”
Аммиан Марцеллин, Римская история, 31.4.: “Поднаторевшие в своем деле льстецы преувеличенно превозносили счастье императора, которое предоставляло ему совсем неожиданно столько рекрутов из отдаленнейших земель, так что он может получить непобедимое войско, соединив свои и чужие силы, и государственная казна получит огромные доходы из военной подати, которая из года в год платилась провинциями… Получив от императора разрешение перейти через Дунай и занять местности во Фракии, переправлялись они целыми толпами днем и ночью на кораблях, лодках, выдолбленных стволах деревьев. Первыми были приняты Алавив и Фритигерн, император приказал выдать им пока провиант и предоставить земли для обработки.”
Интересно, что получили разрешение на переправу только вестготы. Остготам император отказал, т.к. они ранее помогали одному из римских узурпаторов. Римская администрация выполняла договор с готами плохо, стараясь нажиться на поставках продовольствия. Готы начали грабежи, что привело к столкновениям с местным населением. Под шумок через Дунай переправились и остготы. Дальнейшие трения с римлянами привели к готскому восстанию. Разбив небольшие римские отряды, готы воспользовались римским оружием, присоединяли к себе рабов соплеменников и рабочих с римских золотых приисков.
Император Валент находился в это время в Антиохии. Он отправил для борьбы с готами командиров Профутура и Траяна с легионами из Армении. Император Западной Римской империи Грациан (племянник Валента) отправил против готов полководца Фригерида с паннонскими и трансальпийскими вспомогательными частями и Рихомера с несколькими когортами. (Варварские имена римских командиров – обычное дело на тот период.) Военные действия шли с переменным успехом и оба императора были вынуждены сами выступить против готов. Однако в то же время в Западную империю вторглись алеманны и Грациан потерял время на отражение новой угрозы. Разбив алеманнов, Грациан спешил на помощь Валенту, но тот, завидуя славе племянника решил расправиться с готами своими силами. Точные силы сторон не известны. Существует много гипотез по этому вопросу. Скорее всего Валент неправильно оценил силы врага, проявляя беспечность. Армия вступила в бой после марша, не успев восстановиться и полностью развернуться в боевой порядок. Сражение началось спонтанно.
Битва при Адрианополе
Аммиан Марцеллин, 31.12-13
“Император выступил из Мелантиады, торопясь сравниться каким-нибудь славным делом с молодым племянником, доблести которого раздражали его. Он (Валент) находился во главе армии, составленной из разных войск, которая внушала к себе доверие и была воодушевлена бранным духом, так как он присоединил к ней много ветеранов, и в числе них и офицеров высшего ранга; вступил опять в ряды и Траян, недавно бывший магистром армии. Деятельные разведки выяснили, что враг собирается перекрыть сильными сторожевыми постами дороги, по которым подвозился провиант для армии. Против той попытки немедленно предприняты были соответствующие меры: для удержания за ними ближайших проходов быстро был отправлен отряд всадников с пешими стрелками. В ближайшие три дня варвары медленно наступали; опасаясь нападения в теснинах, в 15 милях от города (Адрианополя) они направились к укреплению Ника. По какому-то недоразумению наши передовые легкие войска определяли численность всей этой части полчищ, которую они видели, в десять тысяч человек, и император с лихорадочной поспешностью спешил им навстречу. Продвигаясь вперед в боевом строю, он приблизился к Адрианополю. Там он укрепил свой лагерь палисадом и рвом, с нетерпением ожидая Грациана, и вскоре получил от него письмо, доставленное высланным вперед комитом доместиков Рихомером, в котором тот сообщал, что немедленно прибудет. Грациан просил его в своем письме немного подождать соратника по опасности и не кидаться наобум одному в жестокие опасности.
Валент собрал на совет различных сановников, чтобы обсудить, что нужно делать. Одни, по примеру Себастиана, настаивали на том, чтобы немедленно вступить в бой, а магистр всадников по имени Виктор, хотя и сармат по происхождению, но неторопливый и осторожный человек, высказывался, встретив поддержку у других, в том смысле, что следует подождать соправителя, что, присоединив к себе подмогу в виде галльских войск, легче раздавить варваров, пылавших высокомерным сознанием своих сил. Победило, однако, злосчастное упрямство императора и льстивое мнение некоторых придворных, которые советовали действовать с возможной быстротой, чтобы не допустить к участию в победе, – как они это себе представляли, – Грациана.
Долго шли по каменистым и неровным дорогам, и знойный день стал близиться к полудню; наконец, в восьмом часу (2 часа дня) увидели телеги неприятеля, которые по донесению лазутчиков были расставлены в виде круга. Варвары затянули по своему обычаю дикий и зловещий вой, а римские вожди стали выстраивать свои войска в боевой порядок: правое крыло конницы было выдвинуто вперед, а бóльшая часть пехоты была поставлена позади в резерве. Левое крыло конницы строили с большими затруднениями, так как бóльшая часть предназначенных для него отрядов была еще рассеяна по дорогам, и теперь, все они спешили быстрым аллюром. Пока крыло это вытягивалось, не встречая никакого противодействия, варвары пришли в ужас от страшного лязга оружия и угрожающих ударов щитов один о другой, так как часть их сил с Алафеем и Сафраком, находившаяся далеко, хотя и была вызвана, еще не прибыла. Готы нарочно медлили, чтобы за время обманного перемирия могла вернуться их конница, а с другой стороны, чтобы истомленные летним зноем солдаты стали страдать от жажды, в то время как широкая равнина блистала пожарами: подложив дров и всякого сухого материала, враги разожгли повсюду костры. К этому бедствию прибавилось и другое тяжелое обстоятельство, а именно: людей и лошадей мучил страшный голод. Между тем Фритигерн, хитро рассчитывавший всякие виды на будущее и опасавшийся переменчивости боевого счастья, послал от себя одного простого гота в качестве переговорщика… Он уже приближался к вражескому валу, когда стрелки и скутарии, которыми тогда командовали ибер Бакурий и Кассион в горячем натиске прошли слишком далеко вперед и завязали бой с противником: как не вовремя они полезли вперед, так и осквернили начало боя трусливым отступлением. А готская конница между тем вернулась с Алафеем и Сафраком во главе вместе с отрядом аланов. Как молния появилась она с крутых гор и пронеслась в стремительной атаке, сметая все на своем пути.
Со всех сторон слышался лязг оружия, неслись стрелы. Беллона (богиня войны), неистовствовавшая со свирепостью, превосходившей обычные размеры, испускала бранный сигнал на погибель римлян; наши начали было отступать, но стали опять, когда раздались задерживающие крики из многих уст. Битва разгоралась, как пожар, и ужас охватывал солдат, когда по несколько человек сразу оказывались пронзенными копьями и стрелами. Наконец, оба строя столкнулись наподобие сцепившихся носами кораблей, и, тесня друг друга, колебались, словно волны во взаимном движении. Левое крыло подступило к самому табору, и если бы ему была оказана поддержка, то оно могло бы двинуться и дальше. Но оно не было поддержано остальной конницей, и враг сделал натиск массой; оно было раздавлено, словно разрывом большой плотины, и опрокинуто. Пехота оказалась, таким образом, без прикрытия, и манипулы были так близко один от другого, что трудно было пустить в ход меч и отвести руку. От поднявшихся облаков пыли не видно было неба, которое отражало угрожающие крики. Несшиеся отовсюду стрелы, дышавшие смертью, попадали в цель и ранили, потому что нельзя было ни видеть их, ни уклониться. Когда же высыпавшие несчетными отрядами варвары стали опрокидывать лошадей и людей, и в этой страшной тесноте нельзя было очистить места для отступления, и давка отнимала всякую возможность уйти, наши в отчаянии взялись снова за мечи и стали рубить врага, и взаимные удары секир пробивали шлемы и панцири.
Стоны умирающих и смертельно раненых раздавались повсюду, вызывая ужас. В этой страшной сумятице пехотинцы, истощенные от напряжения и опасностей, когда у них не хватало уже ни сил, ни умения, чтобы понять что делать, и копья у большинства были разбиты от постоянных ударов, стали бросаться лишь с мечами на густые отряды врагов, не помышляя уже больше о спасении жизни и не видя никакой возможности уйти. А так как покрывшаяся ручьями крови земля делала неверным каждый шаг, то они старались как можно дороже продать свою жизнь и с таким остервенением нападали на противника, что некоторые гибли от оружия товарищей. Все кругом покрылось черной кровью, и куда бы ни обратился взор, повсюду громоздились кучи убитых, и ноги нещадно топтали повсюду мертвые тела. Высоко поднявшееся солнце палило римлян, истощенных голодом и жаждой, обремененных тяжестью оружия. Наконец под напором силы варваров наша боевая линия совершенно расстроилась, и люди обратились к последнему средству в безвыходных положениях: беспорядочно побежали, кто куда мог. Пока все, разбежавшись, отступали по неизвестным дорогам, император, среди всех этих ужасов, бежал с поля битвы, с трудом пробираясь по грудам мертвых тел, к ланциариям и маттиариям, которые стояли несокрушимой стеной, пока можно было выдержать численное превосходство врага. Увидев его, Траян закричал, что не будет надежды на спасение, если для охраны покинутого оруженосцами императора не вызвать какую-нибудь часть. Когда это услышал комит по имени Виктор, то поспешил к расположенным неподалеку в резерве батавам, чтобы тотчас привести их для охраны особы императора. Но он никого не смог найти и на обратном пути сам ушел с поля битвы. Точно так же спаслись от опасности Рихомер и Сатурнин.
Метая молнии из глаз, шли варвары за нашими, у которых кровь уже холодела в жилах. Одни падали неизвестно от чьего удара, других опрокидывала тяжесть напиравших, некоторые гибли от удара своих товарищей; варвары сокрушали всякое сопротивление и не давали пощады сдававшимся. Кроме того дороги были преграждены множеством полумертвых людей, жаловавшихся на муки, испытываемые от ран, а вместе с ними заполняли равнину целые валы убитых коней вперемежку с людьми. Этим никогда не восполнимым потерям, которые так страшно дорого обошлись римскому государству, положила конец ночь, не освещенная ни одним лучом луны. Поздно вечером император, находившийся среди простых солдат, как можно было предполагать, – никто не подтверждал, что сам это видел, или был при том, – пал, опасно раненный стрелой, и вскоре испустил дух; во всяком случае, труп его так и не был найден. Другие рассказывают, что Валент не сразу испустил дух, но несколько кандидатов и евнухов отнесли его в деревенскую хижину и скрыли на хорошо отстроенном втором этаже. Пока там ему делали неопытными руками перевязку, хижину окружили враги, не знавшие, кто он. Это и спасло его от позора пленения. Когда они попытались сломать запертые на засовы двери и их стали обстреливать сверху, то, не желая терять из-за этой задержки возможности пограбить, они снесли вязанки камыша и дров, подложили огонь и сожгли хижину вместе с людьми.
Среди большого числа высокопоставленных людей, которые пали в этой битве, на первом месте следует назвать Траяна и Себастиана. С ними пали 35 трибунов, командовавших полками и свободных от командования Уцелела, как известно, только треть войска. По свидетельствам летописей только битва при Каннах была столь же кровопролитна… Так погиб Валент в возрасте около 50 лет после почти четырнадцати лет правления.”
После победы в битве при Адрианополе банды готов приступили к грабежам римской территории. Однако сам город Адрианополь взять они не смогли. Усмирить готов смог следующий император Феодосий. В связи с тем, что лучшие имперские части погибли, Феодосий нанял в армию этих же самых готов и смог укрепить империю. Но после смерти Феодосия готы выступили против империи и под руководством Алариха взяли Рим.
“От поднявшихся облаков пыли не видно было неба”.
А Гумилев писал, что они в болоте дрались. Первоисточники – не, не слышали :).
Может он про что другое писал?
Да и фиг с ним, что он там написал
Щукина об Адрианополе читал?
Не, не читал. Он в 4 в. писал? Есть что то необычное?
Во-первых, на русском.
Во-вторых, спец по готам.
В-третьих, исследований и сражения, и готов не так уж и много, так что надо изучать.
Так что смотри и “Готский путь” (глава 6), и проч.
Его наработки резюмировал Шувалов в “Секрете армии Юстиниана”.
P.S. А ты что, прямо вот все источники об Адрианополе читал?!
Судя по непоняткам с атакой готской конницы более подробных источников нет.
Готы же еще у Нефедкина есть.
Да, сейчас проверил и понял, что ошибся. Гумилев пишет про битву при Абритте 251 года, в которой погиб император Деций. Странно, что он уделяет ей больше внимания, чем битве при Адрианополе, потому что в источниках ей уделено куда меньше внимания. Хотя битва тоже интересная.
Вот ее описание у Зосима в “Новой Истрии” – единственное подробное, которое я нашел: http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Zosim/frametext1.htm
23. Воспользовавшись преимуществами полного беспорядка, который образовался из-за небрежности Филиппа, скифы (то есть готы – Антон) переправились через Танаис (вообще-то Танаис – это Дон, но тут, наверно, Дунай) и начали опустошать страны вокруг Фракии. Деций отразил их нападение, и не только победил в ряде сражений, но и захватил их добычу и попытался отсечь их отступление, намереваясь уничтожить их так, чтобы они никогда снова не смогли бы напасть.
(2) Он послал на берег Танаиса Галла с соответствующими илами, а сам атаковал противника с отдохнувшей армией. Всё шло в соответствии с планом, пока Галл не решил восстать и не отправил послов к варварам, побуждая их вступить в союз с ним и поддержать его заговор против Деция. Варвары охотно согласились и вместе с Галлом, сохранившим свою гвардию на берегу Танаиса, они разделили свое войско на три части, которые заняли передовую линию после похода.
(3) Когда Деций расстроил большую часть этой передовой пинии, вторая армия пала под его мощью. Третью часть, уже появлявшуюся на марше, он также разгромил. Следуя сигналу Галла напасть на врагов, варвары полностью загнали римлян в болото и прижали беспечных к неведомым местностям. Все они были со всеми войсками затянуты в трясину, а варвары со всех сторон напали на римлян. Деций и всё его войско погибли до последнего человека.
Описание довольно странное, честно говоря. Получается, что римляне, разбив всю армию варваров, были атакованы отрядами Галла (то есть римлянами-изменниками) и оставшимися варварами, загнаны в болото и там перебиты.
А вот описание Гумилева, еще более наивное: http://gumilev.narod.ru/p1ch01.htm
Император Деций — страшный гонитель христиан, очень хороший полководец и смелый человек — выступил против готов, которые уже пересекли Дунай и вторглись на территорию Византии. Великолепная римская пехота, хорошо обученная, вооруженная короткими мечами, более удобными в бою, чем длинные, столкнулась с одетыми в шкуры готами, которые были вооружены длинными копьями. Казалось бы, у готов не было шансов на победу, но, к удивлению современников, римская армия была полностью разбита, потому что готы, умело маневрируя, завели ее в болото, где римляне увязли по щиколотки. Легионы лишились маневренности; готы кололи римлян копьями, не давая тем возможности вступить в бой. Погиб и сам император Деций. Это случилось в 251 г.
Возможнность использования готами такой тактики можете оценить сами.
У меня еще в планах статья про готов.
Гумилева в помойку. Читайте Вольфрама. Там и ссылки на литературу.
Судя по ссылкам, еще писали о событиях Дексипп (фрагменты) и Зонара; о хронологии – Аврелий Виктор и Евсевий.