Армия Рима во Второй Пунической войне

Автор: Strateg, 02 Фев 2014

За время Второй Пунической войны 218-201 г. до н.э. армия Рима претерпела серьезные изменения. К началу войны армия представляла собой милицию, возглавляемую полководцами – администраторами. Войска новобранцев после нескольких сражений распускались, полководцы не имели необходимого боевого опыта. Тактика римских легионов была достаточно прямолинейной, рассчитанной на лобовой удар и решительный напор. Такая армия не могла конкурировать с профессиональной армией Карфагена, возглавляемой гениальным полководцем Ганнибалом Баркой и опытным офицерским корпусом. К окончанию Второй Пунической войны римская армия превращается в постоянную. Долгие годы войны дают необходимый боевой опыт как солдатам, так и полководцам. Тактика римлян, во многом под влиянием противника, становится более гибкой. Эта армия за несколько лет, последующих после Второй Пунической войны, громит лучшие эллинистические армии и позволяет Риму стать сильнейшим государством средиземноморья.

К началу Второй Пунической войны силы Рима во много раз превосходили силы Карфагена. В конечном итоге это и предопределило победу Рима. Армия Рима состоит из римских граждан и союзников италиков. Перед битвой при Каннах есть описание легионов у Ливия, 22.36: “в легионе увеличено было число пехотинцев и всадников; к каждому добавили по тысяче пехотинцев и по сотне всадников – всего в легионе теперь было пять тысяч пехоты и три сотни всадников; союзники выставляли вдвое больше всадников, а пехоты – столько же.” При переправе Сципиона Африканского в Ливию легионы имеют еще больший численный состав: Ливий, 29.24: “Легионы были пополнены так, чтобы в каждом было шесть тысяч двести пехотинцев и триста всадников. Из союзников-латинов он тоже взял тех пехотинцев и всадников, какие были под Каннами.” Из италиков формировался особый отряд экстраординариев, хотя ничего выдающегося с боевой точки зрения они из себя не представляли. Ливий, 27.12: “Сражались уже больше двух часов: у римлян правое крыло и отборный отряд (экстраординарии)  дрогнули.”

Есть интересное упоминание о соперничестве в боевой доблести римлян и союзников. Отличились пелигны, штурмующий лагерь Ганнона под Капуей, как и позже они же в битве при Пидне. Ливий, 25.14: “Уже трубили сигнал к отступлению; но эти планы полководца провалили солдаты, пренебрежительным криком отвергшие столь малодушный приказ. Ближе всех к врагу оказалась когорта пелигнов; ее префект Вибий Аккай схватил знамя и перебросил его через вражеский вал: «Будь я проклят и моя когорта со мной вместе, если неприятель овладеет этим знаменем». Он перемахнул через ров и ворвался в лагерь. Пелигны сражались уже в неприятельском лагере, а Валерий Флакк, военный трибун третьего легиона, корил римлян за трусость: честь взятия лагеря они уступают союзникам. Тит Педаний, первый центурион, выхватил знамя у знаменосца: «Это знамя и этот центурион будут в неприятельском лагере; кто не хочет, чтобы враг завладел знаменем, следуй за мной». Он перескочил ров первым, за ним – его манипул, потом и весь легион.”

В трудную для Рима минуту в войско могут быть призваны не только граждане и союзники, а также юноши, не достигшие призывного возраста, заключенные тюрем, вольноотпущенники и рабы, которым обещана свобода. Их вооружают самым различным оружием, которое есть под рукой. Аппиан, Римская История, 7.5.27: “…с разрешения хозяев сенат освободил до восьми тысяч рабов и велел всем находящимся в городе готовить оружие и луки”. Ливий, 22.57: “Велели заготовить разное оружие; забрали из храмов и портиков выставленные там доспехи, снятые когда-то с врагов. Граждан не хватало, и необходимость заставила прибегнуть к неслыханному виду набора: восемь тысяч молодых сильных рабов расспрошены были поодиночке, хотят ли они быть солдатами – их выкупили и вооружили на государственный счет. Таких солдат предпочли, хотя можно было выкупить пленных, и это обошлось бы дешевле.” 23.14: “Он (диктатор Марк Юний Пера) издал указ: всех совершивших уголовные преступления он освободит, а с несостоятельных должников снимет задолженность, если они пойдут к нему в солдаты. Эти шесть тысяч он вооружил галльским оружием, которое вез в триумфе Гай Фламиний…”

Никакой особой унификации оружия не было. Ни по оружию, ни по тактике римляне и италики не различались. Перед отправкой Сципиона в Африку его войска пополняют добровольцы со всей Италии и все города снабжают оружием. Ливий, 28.45: “Арретий (дал) – три тысячи щитов и столько же шлемов, копья, галльские дротики, длинные копья – всего пятьдесят тысяч предметов, каждого вида оружия поровну,… Города Умбрии и, кроме того, Нурсия, Реата, Амитерн и вся земля сабинская пообещали солдат; многие марсы, пелигны и марруцины пошли добровольцами во флот. Камерин, равноправный по договору с Римом, прислал когорту в шестьсот вооруженных.” В битве при Заме-Наррагаре мы не видим каких то различий в действиях и вооружении гастатов, принципов и триариев италиков и римлян. И тех и других первоисточники сравнивают по вооружению и боевому опыту с ветеранами Ганнибала, среди которых много италиков. Несколько лет спустя после окончания Второй Пунической войны в битве при Магнесии – Ливий, 37.39: “Римский строй был единообразен по составу воинов и видам вооружения. В него входили два римских легиона и два – союзников-латинов, каждый из пяти тысяч четырехсот человек.” Кстати, меч  испанский гладиус был принят на вооружение римлянами именно во Второй Пунической войне. Полибий, отрывки, 96: “…римляне со времени войны с Ганнибалом покинули старинные мечи и заменили их мечами иберийскими.”

В начале войны на стороне римлян в битвах при Тицине и Треббии сражаются конница и пехота галлов из Северной Италии, недавно покоренных римлянами. Но после побед Ганнибала галлы переходят на сторону пунов. Легкой пехотой римскую армию поддерживали сицилийцы, когда были союзниками Рима. Так, перед битвой при Тразименском озере помощь оказал царь Сиракуз Гиерон. Полибий, 3.76: “Римляне обратились также с просьбою о помощи к Гиерону, который и послал им пятьсот критян и тысячу пелтастов.” Ливий, 22.37: “Царь (Сиракуз – Гиерон)  знает, что в пехоте и коннице служат только римляне и латины, но в легко вооруженных вспомогательных отрядах он видел и чужеземцев. Поэтому он отправил к ним тысячу лучников и пращников, они превосходно сражаются с балеарцами и маврами, вообще со всеми, кто владеет метательным оружием…”

Многие народы могли воевать как на стороне пунов, так и римлян. Если к Ганнибалу переходили италики, то и от него к римлянам уходили перебежчики. Плутарх, Марцелл, 12: “на третий день после сражения более трехсот всадников-наемников из смешанной испано-нумидийской конницы перебежали к римлянам – позор, какого никогда прежде не доводилось терпеть Ганнибалу, так долго сохранявшему согласие и единомыслие в своем войске, составленном из различных и несходных друг с другом народов. Перебежчики эти навсегда остались верны самому Марцеллу и его преемникам.” Ливий, 27.8: “кроме двух своих превосходно пополненных старых легионов, претор располагал также множеством нумидийцев, пеших и конных, а также набрал сицилийцев, опытных воинов, служивших прежде у Эпикида или у пунийцев. Вспомогательные отряды из иноземцев он добавил к каждому из двух римских легионов…” 28.20: “У римлян во вспомогательных отрядах были перебежчики-африканцы”. Аппиан, 7.5.30: “Так как всадники-кельтиберы, которые служили наемниками у Ганнибала, блестяще сражались, то римские полководцы в Иберии, попросив у городов, бывших под их властью, столько же других всадников, послали их в Италию в противовес  тем, которые были там у Ганнибала; они, встречаясь с соплеменниками, поскольку они стали лагерем близко от Ганнибала, привлекали их на свою сторону.” Перед битвой при Метавре – Ливий, 27.38:”Превосходную подмогу… послал из Испании Марку Ливию Публий Сципион; восемь тысяч испанцев и галлов, две тысячи легионеров, тысячу конников – нумидийцев и испанцев; они прибыли морем под начальством Марка Лукреция. Гай Мамилий прислал из Сицилии до трех тысяч пращников и лучников.” Использование испанцев и нумидийцев при боевых действиях соответственно в Испании и Африке было в порядке вещей.

Римская конница не шла в сравнение с карфагенской. Во многом превосходство конницы пунов сказывалось на итогах первых битв войны. Лучшей из италийской конницы была кампанская, но она перешла на сторону Ганнибала. Римская конница во время боя иногда даже вынуждена была спешиваться. И если при Каннах это не помогло противостоять коннице испанцев и галлов, то в Испании перед битвой при Илипе это сослужило хорошую службу. Полибий, 11.21: “Ловкость спешившихся римских всадников поставила карфагенян в большое затруднение; они выдерживали недолго и с большими потерями стали отступать.” И римская и италийская конница вооружены щитами. Ливий отмечает эпизод, когда консул Тиберий Семпроний выехал со всадниками на разведку, не взяв щиты и попал в засаду. 25.16: “Обмотав левую руку плащом, – римляне не взяли с собой щитов, – он ринулся на врагов.” Поединок римского и кампанского всадника, 25.18: “Криспин только испросил у командиров разрешения выйти из строя и сразиться с врагом, его вызывающим. Получив разрешение, он вооружился, сел на лошадь и вызвал Бадия, окликнув его по имени. Кампанец не замедлил ответить, враги столкнулись. Криспин ранил Бадия в левое плечо, попав копьем повыше щита, соскочил с лошади и собирался добить раненого, лежавшего на земле, но Бадий успел убежать к своим, бросив и щит, и лошадь.” Конями всадников снабжало государство. 27.11: “у всех, кто при Каннах служил в коннице и потом оказался в Сицилии (а их было много), отобрали лошадей. Горечь наказания увеличило продление срока службы; прежние походы, проделанные на лошадях, полученных от государства, этим всадникам не засчитывались – десять походов они должны проделать на собственных лошадях.”

Ко Второй Пунической войне относят появление велитов в римской армии в боях под Капуей, хотя в легионах и до этого были легковооруженные. Фронтин, Стратегемы, 7.29: “Так как римляне никоим образом не могли равняться с кампанскими всадниками, центурион Кв. Невий в войске Фульвия Флакка придумал следующее: он выбрал из всего войска наиболее проворных и невысокого роста, вооружил их небольшими щитами, маленькими шлемами и мечами, дал каждому по семь копий, приблизительно по четыре фута каждое, присоединил их к всадникам и приказал подъехать к самым стенам, расположиться там, а когда наши всадники начнут отступать, вести бой среди неприятельской конницы. Этим был нанесен большой урон как самим кампанцам, так и особенно коням. Благодаря внесенному в их ряды смятению, победа склонилась в нашу сторону.”

Ливий, 26.4: “Из всех легионов выбрали юношей сильных, легких и быстрых, им выдали круглые щиты, меньше размером, чем у всадников, и по семь дротиков длиной в четыре фута, с железными наконечниками, как на копьях у легковооруженных. (?левисов?) Всадники приучили этих юношей вскакивать сзади них на лошадь и быстро по сигналу соскакивать. Ежедневно упражняясь, юноши привыкли смело прыгать; они и выступили против кампанских всадников, выстроившихся на равнине, лежащей между лагерем и городской стеной. Когда дошло до метанья дротиков, легковооруженные по данному сигналу спрыгнули с лошадей. Всадники внезапно превращаются в пехотинцев, нападают на вражескую конницу и осыпают ее градом дротиков; метали не целясь, но ранили много людей и лошадей, а главное – напугали неприятеля неожиданным и необычайным приемом. На смятенных врагов бросались всадники: бегство и избиение продолжались до самых ворот; римская конница с тех пор всегда оставалась победительницей. Решено было иметь легковооруженных (uelites) в легионах; говорят, совет объединять действия пехоты и конницы подал центурион Квинт Навий, за что военачальник и отличил его.”

Вегеций, 3.16:”Если количество всадников будет неодинаково с неприятельским, то, по обычаю древних, к всадникам должны быть примешаны очень быстрые пехотинцы с легкими щитами, прошедшие для этого специальную выучку; их называли велитами. Как бы сильны ни были всадники врагов, однако устоять против такого смешанного отряда они не могут. [Все древние вожди видели в этом единственное средство спасения, именно приучить к такого рода сражению юношей хорошо бегающих и между каждыми двумя конями поставить одного пехотинца с более легким щитом, мечом и дротиком.]”

Интересно сравнение велитов (uelites) и легковооруженных. Ранее легковооруженных Ливий именует другими терминами: iaculatores – метатели, leuis armatura – легко-вооруженные (левисы). Левисы и ранее были в римских легионах 4 в. до н.э.. Терминология запутана. Впервые uelites появляются еще до Капуи, при штурме Марцеллом Сиракуз. 24.34: “Лучники, пращники и копейщики (uelites) (чьи копья непривычной рукой трудно было метнуть назад), легковооруженные с остальных кораблей ранили без промаха стоявших на стене.” После Капуи в битве при Бекуле, 27.18: “На них и напали легковооруженные и передовые (uelites antesignanique) – с ходу, не разбив даже лагеря, и высказали такое презрение к врагу, что настроение обоих войск обнаружилось сразу.” С другой стороны, уже после Капуи и Бекулы при Заме снова используется термин leuis (левисы) armatura.

Характерным способом боя на этот период является рукопашная, после предварительного метания пилумов. Никаких длительных перестрелок, возможных для манипулярной тактики легионов ранних периодов. Ливий сравнивает способ боя римлян и иберов, 28.3: “У кельтиберов было четыре тысячи тяжеловооруженных и двести всадников, то есть полный легион, – эту главную силу войска Магон вывел вперед, легковооруженных оставил в резерве.  Едва солдаты вышли за вал, как римляне пустили в них дротики; испанцы пригнулись, закрывшись щитами, затем распрямились, чтобы метнуть свои. Римляне, как обычно, приняли дротики на сомкнутые щиты, затем сошлись грудь грудью с врагом и стали биться мечами. Кельтиберам, привыкшим в бою перебегать с места на место, трудно пришлось на неровном поле, и проворство их оказалось бесполезным, а римлянам, приученным сражаться не сходя с места, бугры не мешали; правда, впадины и кусты не позволяли держать строй – биться приходилось или один на один, или попарно. Бежать отсюда кельтиберам было трудно, и римляне могли резать их, словно связанных.” При Заме, 30.34: “…римляне в битве малоподвижны, они обрушиваются на врага всей тяжестью своего тела и своего оружия – их противник больше полагался на быстрые перебежки. С первого же натиска римляне сдвинули вражеский строй, затем, проталкиваясь плечом и щитом, наступая на теснимого ими противника, продвинулись далеко вперед, словно никто им и не сопротивлялся; задние ряды, почувствовав наконец, что враг сломлен, стали давить на передние, усиливая тем самым напор.”

Обычным тактическим построением для римского легиона является разделение тяжелой пехоты на линии гастатов, принципов и триариев, которые поддерживают друг друга во фронтальном бою. В битве при Тразименском озере римляне не могли сражаться обычным порядком. Ливий, 22.5: “Каждый стал себе вождем и советчиком; сражение возобновилось – не правильное, где действуют принципы, гастаты и триарии, где передовые бьются перед знаменами, а весь строй за знаменами, где каждый знает свое место в легионе, когорте и манипуле; дрались, где кто оказался по воле случая или по собственному выбору…” Под когортой Ливий в битве при Илипе уже на этот период понимает “три манипула, — каковой отряд пехоты именуется у римлян когортою”. По тексту следует, что это манипулы гастатов, принципов и триариев.

К концу войны тактика римской армии становится более сложной. Сципион Африканский использует фланговые охватывающие маневры, консул Нерон при Метавре перебрасывает триариев с одного фланга на другой. В битвах при Гердонии римские войска выстраиваются не обычным порядком. В первой линии стоит один римский легион и ала союзников и во второй линии легион и ала. Описание битв при Гердонии внушает сомнение, но и в других битвах, например при Кремоне и Мутине (см. ниже) мы видим аналогичные построения.

Интересно, что с подписанием мира между Карфагеном и Римом после поражения Ганнибала при Заме-Наррагаре Вторую Пуническую войну нельзя считать вполне закончившейся. В Северной Италии после гибели Газдрубала Барки при Метавре и отплытия Магона в Африку остался на свой страх и риск карфагенский полководец Гамилькар. Он не подчинился мирному договору и продолжал возмущать галлов против Рима. Галлы осадили Кремону, против них выступил римский претор Луций Фурий Пурпуреон.

Битва при Кремоне, 200 г. до н.э. 

Ливий, 31.21: “Луций Фурий готов был принять бой, но галлы надвигались бегом, и полководцу почти не оставалось места, где развернуть войска. Ополчение союзников делилось на две алы – правую и левую; Луций Фурий поставил правую на переднем крае, а позади, в резерве, – два готовых прийти им на помощь римских легиона; правой алой он приказал командовать Марку Фурию, одним легионом – Марку Цецилию, а конниками – Луцию Валерию Флакку; все трое были у него легатами. Еще двух легатов, Гая Летория и Публия Титиния, претор оставил при себе, дабы держать под наблюдением все поле боя и сразу же ответить, буде противник предпримет  неожиданный маневр. Поначалу галлы все скопом кинулись на стоявшую перед ними правую алу, понадеявшись смять ее и уничтожить; когда это не получилось, они стали обходить отряд с флангов, стремясь окружить его, и думали легко достичь этого, поскольку числом гораздо превосходили римлян. Угадав их замысел, претор приказал растянуть боевую линию сколь возможно более, выведя два легиона из запаса, он поставил их справа и слева от отряда, что бился на переднем крае… Луцию Валерию он велит пустить на один из флангов противника всадников обоих легионов, на другой – союзную конницу и пресекает замысел галлов окружить строй римлян; сам же, видя, сколь широко оттянул противник свои фланги и тем ослабил середину строя, приказывает бросить в бой когорты и прорвать вражескую линию. Римская конница опрокинула врага на флангах, пехота – в центре, множество галлов было убито, и они наконец врассыпную побежали к лагерю. Конники устремились следом, подоспели и пошли на приступ легионеры. Не более чем шести тысячам человек удалось спастись бегством, убито или взято в плен было тридцать пять тысяч, захвачено семьдесят боевых знамен и более двухсот галльских повозок, доверху нагруженных добычей. В битве этой пал карфагенский полководец Гамилькар и трое галльских вождей… Погибло до двух тысяч римлян и союзников – более всего из правой алы – той, что приняла на себя первый и самый мощный натиск врага.” (Непонятно, что делала левая ала?)

Немного позже состоялась битва против галлов при Мутине. Консул Луций Корнелий Мерула оставляет триариев возводить вал, а с остальными идет на бойев. Интерес представляет построение римлян и ход битвы. И отборный отряд экстраординариев снова не на высоте…

Битва при Мутине, 193 г. до н.э.

Ливий, 35.5: “В первых рядах сражались союзники – левое крыло и отборный отряд  – под командой двух легатов из бывших консулов: Марка Марцелла и Тиберия Семпрония, консула минувшего года. А нынешний консул находился то у передовых знамен, то при легионах, стоявших в запасе, – он следил, чтобы они в жажде боя не рванулись вперед прежде, чем подадут знак. По его приказу военные трибуны Квинт и Публий Минуции вывели конницу этих легионов из ее обычного места в строю на открытое место, откуда она по знаку консула должна была ринуться на врага. Когда он отдавал эти распоряжения, гонец от Тита Семпрония Лонга принес весть о том, что союзники из отборного отряда не выдержали натиска галлов, большинство их перебито, а уцелевшие растеряли боевой пыл, одни от усталости, другие от страха. Пусть-де консул, если сочтет это нужным, отправит на выручку один из двух легионов, пока не случилось позора.

Был послан второй легион, а остатки отборного отряда отведены. С приходом свежих сил битва возобновилась. Легион наступал, тесно сомкнув ряды: левое крыло было из боя выведено, а правое выдвинуто вперед. Нещадно палящее солнце томило галлов, чьи тела совсем не переносят жары, но в плотном строю, опираясь друг на друга или на свои щиты, они еще сдерживали натиск римлян. Заметив это, консул приказал Гаю Ливию Салинатору, командовавшему союзнической конницей, ударить по ним, разгорячивши коней, а легионной коннице – стоять наготове. Конники, налетев, сперва потеснили и смяли, а потом и рассеяли ряды галлов, но до бегства дело не дошло – воспрепятствовали вожди, которые древками били испугавшихся в спины, понуждая вернуться в строй, этого, однако, не допускали конники, уже разъезжавшие среди них. Консул заклинал воинов приложить последнее усилие – победа уже почти в их руках: пусть они наступают, пока враг в смятении и трепете. Знаменосцам он приказал нести знамена вперед, и вот всеобщим усилием противник был наконец отброшен. Когда враги обратили тылы и повсюду началось повальное бегство, вдогонку была пущена легионная конница.”

Если верить Ливию (?) римская армия за время Второй Пунической войны стала универсальной, гибко используя различные построения и тактику.

Подробнее о древнем вооружении римской армии после Второй Пунической войны.

Рубрики: Военная История
Метки: военная история