Клеомен 3 в битве при Селласии
Автор: Strateg, 25 Март 2014
Клеомен 3 – последний знаменитый спартанский царь, предпринял попытку возродить могущество Спарты и потерпел поражение в битве при Селласии в 222 г. до н.э. Жизнь Клеомена и битву при Селласии подробно описывает Полибий и дополняет Плутарх. К концу 3 в. до н.э. Спарта пришла в полный упадок. Полноправных спартиатов оставалось очень мало, происходило их обнищание. Власть в стране принадлежала олигархии и эфорам. Царь Клеомен из рода Агиадов провел социальные и военные реформы, отменил долговые обязательства, наделил спартиатов землей, дал права гражданства периэкам, вооружил илотов. Совершив переворот, Клеомен усилил царскую власть и, опираясь на армию, постарался вернуть Спарте гегемонию на Пелопоннесе.
Столкновение интересов Спарты с Ахейским союзом привело к Клеоменовой войне. Ахейский союз долгие годы возглавлял Арат – хороший политик, но посредственный полководец. Клеомен захватывал города Пелопоннесса, одерживал победы над ахейцами и Арат был вынужден призвать на помощь царя македонян (регента при малолетнем Филиппе 5) Антигона Досона. Македонская армия, поддерживаемая греческими союзниками, вторглась в Лаконику. Клеомен преградил врагу дорогу к Спарте у города Селласия. В составе противников Клеомена в битве принял участие молодой Филопемен, будущий известный полководец Ахейского союза. Битва при Селласии происходила на сложной местности и интересна сочетанием различных родов войск.
Битва при Селласии
Полибий, Всеобщая история, 2.65-69
“С началом лета, когда после зимовки собрались македоняне и ахеяне, Антигон снова стал во главе войска и вместе с союзниками двинулся в Лаконику. В фаланге македонян он имел десять тысяч воинов, пелтастов три тысячи, конницы триста человек, сверх того тысячу агрианов и столько же галатов; всех наемников у него было три тысячи пехоты и триста конных воинов, по стольку же отборных (??? – эпилекты) ахеян пеших и конных, вооруженных по способу македонян тысяча мегалопольцев с мегалопольцем Керкидом во главе. Что касается союзников, то беотян он имел две тысячи человек пехоты и двести конницы, эпиротов тысячу пехоты и пятьдесят конных воинов и столько же акарнанов, тысячу шестьсот иллирян с вождем Деметрием Фарским. Таким образом, всего войска Антигон имел двадцать восемь тысяч человек пехоты и тысячу двести конницы.
Со своей стороны, Клеомен в ожидании неприятельского вторжения прикрыл гарнизонами, рвами и засеками все прочие проходы в страну, а сам расположился с войском у города, именуемого Селласией, имея при себе всего до двадцати тысяч воинов: он не без основания соображал, что неприятель попытается вторгнуться в этом месте. Так и вышло. У самого выхода в Лаконику поднимаются две возвышенности, одна из коих называется Эвою, другая Олимпом; между ними идет дорога в Спарту вдоль реки Ойнунта. Клеомен оградил оба холма рвом и валом, на Эве выстроил периэков и союзников, дав им в начальники брата Эвклида, а сам с лакедемонянами и наемниками занял Олимп. На равнине вдоль реки по обеим сторонам дороги он поставил конницу с небольшим отрядом наемников. По прибытии к Лаконике Антигон увидел, что местность укреплена самою природой, что Клеомен соответствующими частями войска заблаговременно и столь удачно занял удобные пункты, что в общем расположении войско его напоминало искусного бойца, приготовившегося наносить удары. Все нужное для нападения и обороны было сделано; сверх того, и боевой строй неприятельских войск был грозен, и доступ к стоянке труден. Поэтому Антигон не решился сделать нападение с набега и поспешно вступать в битву.
Расположившись невдалеке станом и прикрыв себя рекою по имени Горгил, он провел несколько дней в изучении свойств местности и особенностей различных частей неприятельского войска. Чтобы выведать у неприятеля план дальнейших действий, он несколько раз делал попытки к нападению, но не мог захватить врасплох или незащищенным ни одного пункта, ибо Клеомен всюду оказывался во всеоружии и потому от такого плана Антигон отказался. Наконец противники согласились между собою решить дело битвою: в этих людях судьба свела двух вождей даровитых и похожих друг на друга. Против воинов, занимавших Эву, царь выставил македонян с медными щитами и отряды иллирян, построенных вперемежку с ними; начальниками этого войска он назначил сына Акмета Александра и Деметрия Фарского; вслед за ними поставили акарнанов и критян, а в тылу их для подкрепления находились две тысячи ахеян. Против неприятельской конницы Антигон поставил подле реки Ойнунта свою конницу, назначив вождем ее Александра, а подле них поставил пехоту, именно тысячу человек ахеян и столько же мегалополян. Сам он с наемниками и македонянами решился вести битву у Олимпа против войск Клеомена. Выстроив наемников впереди, он за ними поставил двойную фалангу македонян, одну вслед за другою ; делал он это потому, что местность была узка. Иллирянам дан был сигнал начинать нападение на высоты в то время, когда они увидят распущенное знамя со стороны Олимпа: они ночью расположились у самой подошвы холма по реке Горгилу; подобный же приказ отдан был мегалопольцам и коннице — перейти в наступление, когда царь поднимет пурпурный флаг.
Когда наступил момент битвы и иллирянам дан был сигнал, начальники сделали надлежащие распоряжения, и тотчас все войска предстали перед неприятелем и начали наступление на высоты. Тогда легковооруженные отряды, с самого начала занявшие место подле конницы Клеомена, заметили, что задние ряды ахеян не защищены и ударили на них с тыла, чем поставили в величайшее затруднение воинов, шедших к холму на приступ, ибо в то время, как против них на возвышенности стояли воины Эвклида, наемники теснили их сзади и рубили с ожесточением. Видя, что творится, и предвидя последствия, мегалополец Филопемен в это время старался прежде всего выяснить начальникам грозящую опасность. Но никто не обращал на него внимания, так как он был очень молод и ни разу еще не носил звания военачальника. Тогда Филопемен, ободрив речью своих сограждан, смело ударил на врага.
Вследствие этого наемники, теснившие нападающих с тыла, когда услышали крик и увидели сражение конницы, тотчас покинули иллирян и понеслись назад к первоначально занятым местам для подкрепления своей конницы. После этого полчище иллирян, македонян и шедших вместе с ними воинов получило свободу действий, мужественно и смело устремилось на врага. Теперь стало ясно, что виновником победы над Эвклидом был Филопемен. По этой же причине Антигон, как говорят, ради испытания спрашивал начальника конницы Александра, зачем он начал битву до получения сигнала. Когда тот отвечал, что не он, а некий юный мегалополец вопреки его воле начал битву преждевременно, Антигон заметил, что мальчик поступил как славный военачальник, ибо верно постиг момент, а он, действующий военачальник, поступил как мальчик.
Во всяком случае, Эвклид при виде наступающих войск не воспользовался выгодами местоположения, именно: ему следовало бы много раньше выйти навстречу неприятелю и напасть на него, смешать и расстроить ряды его, затем самому беспрепятственно отступить шагом к высотам. Таким способом действий он заблаговременно уничтожил бы преимущества вооружения и боевого строя врагов и благодаря удобствам занимаемого положения легко заставил бы их оборонить тыл. Ничего этого Эвклид не сделал; вернее, он поступил противоположно этому, как будто победа была уже одержана им. Эвклид по-прежнему оставался на высотах, желая встретить неприятеля как можно выше, дабы тем продолжительнее было бегство его по крутым откосам. Как и следовало ожидать, вышло как раз наоборот. Не оставив места для отступления и имея перед собою нетронутые, плотно сомкнутые ряды неприятелей, солдаты Эвклида попали в весьма трудное положение, ибо вынуждены были сражаться против надвигающегося врага на самой вершине холма. Быстро они были смяты тяжелым вооружением и сильным боевым строем флиунтян, которые тотчас овладели неприятельской позицией, а войско Эвклида спустилось ниже, так как ни для отступления, ни для передвижения не оставило себе места. Поэтому воины Эвклида скоро оборотили тыл, а за этим последовало гибельное бегство и продолжительное отступление по неудобным крутизнам.
В то же самое время происходило сражение конницы, причем все ахеяне проявляли необычайную доблесть, ибо настоящая битва решала вопрос об их свободе; больше всех отличился Филопемен. В этом деле пала лошадь Филопемена, смертельно раненная; тогда он сражался пешим и был ранен в оба бедра. Что касается царей, то сначала они вели битву только легковооруженными и наемными воинами, которых у каждого из противников насчитывалось до пяти тысяч человек. Враги вступали в битву то отрядами, то всею массою; с обеих сторон обнаружена была замечательная храбрость, потому что воины сражались на виду у царей и войск. Отдельные воины и целые отряды соревновались друг с другом в мужестве.
Между тем Клеомен видел, что войско брата бежало, что на равнине конница его начинала отступать, и потому, опасаясь, как бы не быть окруженным неприятелем со всех сторон, вынужден был срыть передовые укрепления и повести все войско прямо против неприятеля с одной стороны стоянки. Когда легковооруженные воины обоих противников звуками трубы отозваны были назад с того места, которое разделяло их, раздались боевые клики фаланг, и с сарисами наперевес они кинулись в битву. Бой был жестокий, причем то медленно отступали македоняне, далеко оттесняемые отвагою лакедемонян, то подавались лакедемоняне под тяжестью боевого строя македонян; наконец войска Антигона, плотно сдвинув копья, с силою, свойственною двойной фаланге, ударили на врага и выбили лакедемонян из укреплений. Все войско бежало в беспорядке и было истребляемо, только Клеомен в сопровождении нескольких конных воинов возвратился невредимым в Спарту. С наступлением ночи он спустился к Гифию, где давно уже у него все было приготовлено к отплытию, и вместе с друзьями удалился в Александрию.”
Битва при Селласии
Плутарх, Филопемен, Клеомен
“Царь Антигон пришел на помощь ахейцам и вместе с ними выступил в поход против Клеомена, занимавшего высоты и проходы при Селласии. Он выстроил войско близ этого места, намереваясь напасть на Клеомена и вытеснить его с позиции. Филопемен вместе со своими согражданами в это время находился в рядах конницы: подле него стояли иллирийцы, прикрывая боевую линию; их было много и они были воинственны. Ахейцам было приказано оставаться в бездействии, не трогаясь с места, пока на другом фланге царь не поднимет на копье красный плащ. Когда вожди иллирийцев сделали попытку вытеснить спартанцев с позиции, а ахейцы, согласно приказанию, оставались в резерве, брат Клеомена, Эвклид, заметив образовавшуюся в неприятельском строю брешь, поспешно послал в обход своих самых быстрых легковооруженных воинов, приказав им напасть с тыла на иллирийцев, так как они остались без прикрытия конницы. Пока легковооруженные воины старались отвлечь и привести в замешательство иллирийцев, Филопемен заметил, что проще и вернее всего атаковать легковооруженных и что само стечение обстоятельств подсказывает этот маневр. Сначала он сообщил свой план начальникам царского войска, но не мог убедить их: они сочли Филопемена за сумасшедшего и отнеслись к нему с презрением, так как он еще не был настолько прославленным, чтобы доверили ему такое важное предприятие. Тогда Филопемен сам бросился в атаку и увлек за собою сограждан.
Среди легковооруженных воинов произошло замешательство, затем началось бегство; много было убитых. Желая еще более воодушевить царское войско и скорее вступить в рукопашный бой с приведенными в смятение неприятелями, Филопемен соскочил с коня и, с великим трудом передвигаясь в своих всаднических доспехах, с очень тяжелым оружием, пошел по неровной, изобилующей ручьями и оврагами местности. В это время метательное копье пробило ему насквозь оба бедра. Удар был не смертельный, но сильный, так что острие вышло по другую сторону тела. Сперва он, будто скованный, совершенно не знал, что делать: ременная петля мешала извлечь копье из тела. Присутствовавшие не решались коснуться его, а между тем битва достигла высшей точки напряжения. Пылая гневом и жаждой славы, Филопемен рвался в бой; вытягивая вперед ноги и двигая ими попеременно, он сломал копье посередине и велел извлечь каждый обломок отдельно. Освободившись таким образом, он обнажил меч и пошел через первые ряды на врагов, воодушевив этим воинов и внушив стремление состязаться в храбрости. После победы Антигон, испытывая македонян, спрашивал их, почему они без его приказания двинули конницу. В свое оправдание они говорили, что против своей воли были вынуждены вступить в бой с противниками, потому что какой-то мальчишка из Мегалополя первый бросился вперед. Антигон рассмеялся и сказал: «Ну, так знайте, что этот мальчишка совершил дело великого полководца».”
“В этот грозный час Клеомен проявил себя превосходным полководцем, со всем усердием сражались под его командою и спартанцы, не в чем было упрекнуть и наемников; достоинства вражеского вооружения и мощь фаланги – вот что вырвало победу у лакедемонян. Филарх же сообщает, что главным образом спартанцев погубила измена. Антигон сперва приказал иллирийцам и акарнанцам незаметно обойти и окружить один из вражеских флангов, – тот, который подчинялся Эвклиду, брату Клеомена, – и лишь потом стал строить к бою остальное войско, и Клеомен, наблюдая за противником и не видя нигде иллирийских и акарнанских отрядов, забеспокоился, не готовит ли Антигон с их помощью какого-нибудь внезапного удара. Он распорядился позвать Дамотеля, руководившего криптиями (террористические акции против илотов), и велел ему тщательно проверить, нет ли чего подозрительного по краям и позади строя. Дамотель, которого, как сообщают, Антигон заранее подкупил, донес царю, что тревожиться нечего – там, дескать, все спокойно, и советовал все внимание обратить на тех, что вот-вот ударят спартанцам в лоб, и дать отпор им.
Поверив его донесению, Клеомен двинулся вперед, натиск его спартанцев опрокинул фалангу, и целые пять стадиев они победоносно гнали отступавших македонян. Тем временем Эвклид на другом фланге был зажат в кольцо. Остановившись и оценив опасность, Клеомен воскликнул: «Ты пропал, брат мой, мой любимый, ты пропал, но ты покрыл себя славою, и наши дети будут завидовать тебе, а женщины воспевать тебя в песнях!» Эвклид и его воины были перебиты, и, покончив с ними, враги немедленно ринулись на Клеомена. Видя, что его люди в смятении и уже не смеют сопротивляться, царь решил позаботиться о собственном спасении. Передают, что наемников погибло очень много, а спартанцы пали почти все – из шести тысяч уцелело лишь двести.”
Потерпев поражение, Клеомен бежал в Египет к Птолемею, рассчитывая на его помощь. Старый Птолемей умер, а молодой царь не спешил помогать Клеомену и, по сути, содержал спартанца под стражей. Попытка военного переворота, организованного Клеоменом с друзьями не удалась и он покончил с собой. Могущество Спарты так и не возродилось.
Комментарии
Ваш отзыв