Битва при Куртре, Битва при Касселе
Автор: Strateg, 12 Июнь 2014
Фламандские города в 14 в. периодически поднимали восстания против французских королей. В битве при Куртре фламандское ополчение нанесло страшный разгром блестящему рыцарскому войску. Эту битву иногда именуют “Битвой золотых шпор”, которые достались победителям в большом количестве. Принято рассматривать битву при Куртре как начало возрождения средневековой пехоты. Однако, на самом деле это был всего лишь яркий эпизод противостояния французов и фламандцев. Через пару лет битва при Монс-ан-Певеле закончилась неопределенным результатом. А уже в следующих битвах при Касселе и Розебеке фламандцы понесли поражения.
Битва при Куртре, 1302 г
Дж. Виллани, “История Флоренции”, 8.56
“…молодой Ги, сын графа Фландрского от второй жены, графини Намюрской, прибыл во Фландрию и соединился с Гийомом де Жюлье, своим племянником, и они совместно возглавили восставший против франузского короля народ Фландрии. Затем мессер Ги с пятнадцатью тысячами пеших фламандцев напал на Куртре и занял весь город, за исключением королевского замка, сильно укрепленного и обороняемого французской пехотой и конницей. Гийом де Жюлье с частью войска отправился осаждать замок Кассель, а тем временем жители городов Ипра и Кана добровольно сдались мессеру Ги Фландрскому, и благодаря этому силы фламандцев увеличились, а войско в Куртре выросло. Королевский гарнизон в замке храбро защищался и с помощью своих машин и камнеметных орудий разрушил и сжег немалую часть города, но из-за внезапного нападения фламандцев он не успел запастись продовольствием, поэтому французы просили короля как можно скорее прислать подмогу. Король (Филипп 4 Красивый), нимало не медля, отправил туда доброго графа Артуа, своего дядю и члена французского дома, с семью тысячами благородных рыцарей, графами, герцогами, владельцами замков, носителями перевязей (о самых главных мы упомянем), а также с сорока тысячами пеших солдат, в том числе десятью тысячами арбалетчиков. Добравшись до холма напротив Куртре по дороге в Гурнэ, это войско разбило там лагерь на расстоянии полуверсты от замка.
Достойный и мужественный юноша, мессер Ги, при приближении пешего и конного французского войска понял, что сражения не избежать… Поэтому он послал сказать мессеру Гийому де Жюлье, чтобы тот перестал осаждать Кассель и подошел со своим войском к нему. Всего у них насчитывалось двадцать тысяч пехотинцев, а лошадей имели только знатные господа. Решив принять бой, фламандцы вышли из Куртре и сняли свой лагерь по ту сторону реки Лис. Они перебрались на равнину перед городом, где проходит дорога на Гент, и здесь построились в боевые порядки. Преимущество этого мудрого решения заключалось в том, что через всю равнину проходит ров (ручей Гренинген), отводящий стекающиеся в него воды в реку Лис. В ширину этот ров имеет более пяти локтей, в глубину – три локтя, и без насыпи, которая была бы видна издалека, так что он становится заметен не прежде, чем к нему подъедешь. По свою сторону рва фламандцы выстроились вдоль него в виде полумесяца, повторяя его изгиб. Все они спешились, в том числе и дворяне и рыцари, которые, как и простой народ, приготовились защищать свои ряды от прорыва французской конницы. Кто обзавелся копьем (копья у них окованные железом с острием наподобие тех, что используются при охоте на дикого кабана), кто – суковатыми дубинами величиной с древко копья с большим заостренным железным наконечником и железным кольцом. Это грубое и варварское орудие, позволяющее бить и колоть, они называют “годендаг”, то есть по-нашему “добрый день”. Так они встали плечом к плечу, не располагая другим наступательным или оборонительным оружием, будучи людьми бедными и неопытными в ратном деле, но отчаявшимися в спасении. Видя мощь своих врагов, они предпочитали пасть в бою, чем бежать, сдаться в плен и умереть в мучениях. Мессер Ги Фландрский и мессер Гийом де Жюлье проехали по рядам, призывая ополченцев храбро сражаться против спесивых и надменных французов, причинивших столько обид им и их государям. Еще военачальники наставляли прежде всего поражать и ранить рыцарских коней.
Граф Артуа, капитан и полководец французского войска, видя, что фламандцы построились к бою, развернул свои полки и спустился на равнину, ближе к противнику. Он построил свое войско в десять рядов (отрядов): во главе авангарда стоял мессер Жан де Берле с тысячью четырьмястами наемных конников – провансальцев, гасконцев, наваррцев, испанцев и ломбардцев – все опытных воины. Вторым отрядом, числом в пятьсот всадников, командовал мессер Ринальдо д’Итрия, доблестный рыцарь. Капитаном третьего отряда, числом в семьсот человек, был мессер Рауль де Нель, коннетабль Франции. В четвертом отряде, числом восемьсот рыцарей, командиром был мессер Луи де Клермон, член французского дома. В пятом – генерал-капитан граф Артуа, с тысячей рыцарей, в шестом – граф де Сен-Поль, с семьюстами рыцарей. В седьмом находились граф д’Омаль, граф де Дю и камергер Франкавилль с тысячью рыцарей. Восьмую шеренгу вели мессер Фер, сын герцога Лотарингского и граф де Суассон, в ней было восемьсот рыцарей. В девятой, насчитывавшей пятьсот брабантских и эноских рыцарей, находились мессер Готтфрид, брат герцога Брабантского, и мессер Жан, сын графа Эно. Десятый эшелон состоял из двухсот рыцарей и десяти тысяч арбалетчиков, подчинявшихся мессеру Жаку де Сен-Полю. Вместе с ним были мессер Симоне из Пьемонта и Бонифацио из Мантуи, имевшие в своем распоряжении еще тридцать тысяч вооруженных пехотинцев: ломбардцев, французов, провансальцев, наваррцев, называемых “бидали” – метальщики дротиков. Это было самое славное войско, которое когда-либо собирал правивший тогда французский король и в котором собрался весь цвет рыцарства и баронов королевства Франции, Брабанта, Эно и Рейнской долины. Когда оба войска выстроились друг перед другом для битвы, мессер Жан де Берле, мессер Симоне из Пьемонта, Бонифацио, капитаны чужеземных солдат и арбалетчиков, весьма умудренные и опытные воины, предстали перед коннетаблем и обратились к нему с такой речью: “Сир, ради Бога, пускай победа останется за этими отчаянными фламандскими простолюдинами и не будем подвергать опасности цвет мирового рыцарства. Мы хорошо знаем повадки фламандцев – лишившись всякой надежды на спасение, они вышли из Куртре, чтобы сразиться или бежать, лагерь они разбили снаружи, а в городе оставили свой скудный скарб и пищу. Вы построите кавалерию, а мы с нашими солдатами, привычными к вылазкам и набегам, с нашими арбалетчиками и другими пехотинцами, которых у нас вдвое больше, чем их всех, вклинимся между ними и городом, атакуем их с разных сторон и будем беспокоить целый день мелкими схватками и стычками. Фламандцы любят поесть и вечно заняты едой и питьем, так что если мы заставим их поголодать и попоститься, они быстро утомятся и растратят силы, потому что не смогут подкрепиться. Тогда они расстроят свои ряды и покинут поле боя, а вы, увидев это, навалитесь на них со своей конницей и без потерь одержите победу”. Так оно и случилось бы, но кого Бог хочет погубить, того он лишает ума…
Совет военачальников очень понравился коннетаблю, так что он отправился вместе с ними к графу Артуа и пересказал ему их предложение, как мог лучше. Но тот ответил ему с упреком, что коннетабль не был верен королю, потому что его дочь была замужем за мессером Вильгельмом Фландрским. Тогда коннетабль, взбешенный этим упреком, очертя голову бросился на верную смерть. Развернув свои знамена, он храбро напал на врага, не зная о преграждавшем дорогу рве, о котором мы упоминали выше. Когда рыцари достигли рва, фламандцы атаковали их с обеих сторон, поражая своими дубинками-годендагами головы их коней, отчего те становились на дыбы и поворачивали обратно. Порыв коннетабля и его людей увлек за собой графа Артуа и другие отряды французов, которые, пришпоривая лошадей, последовали за ним один зa другим, в надежде пробить и рассеять фламандскую шеренгу грудью своих аргамаков. Но случилось обратное: из-за напора задних рядов отряды коннетабля и графа Артуа попали в ров и столпились около него. Поднялась такая пыль, что сзади ничего не было видно, а шум сражения и крики мешали нападающим узнать о допущенной оплошности и о несчастье, случившемся с их передовым отрядом. Напротив, они рвались вперед, подгоняя коней, которые падали и вставали на дыбы, так что всадники сталкивались друг с другом, тонули и гибли во множестве, или почти все, не получив даже удара копьем или мечом. Фламандцы, стоявшие сомкнутым строем на краю рва, только наблюдали, как французы заполняют его, и им оставалось лишь приканчивать всадников и оглушать или вспарывать брюхо коням. Через малое время ров не только был полон, но над ним выросла целая гора трупов. В этом побоище французы не могли достать неприятеля, а в производимой ими давке сталкивались и убивали друг друга, хотя стремились своим натиском сокрушить фламандцев. Когда почти все французские ряды столпились в замешательстве, не имея другого выхода, как падать в ров или оставаться в неподвижной тесноте, потому что пути ни вперед, ни назад не было, сохранившие силы фламандцы тронули с места свои почти свежие фланги. Одним из них командовал мессер Ги Фландрский, другим – мессер Гийом де Жюлье, которые совершили в этот день чудеса храбрости. Пешие фламандцы перешли ров и окружили французов, так что один грубый мужик свободно мог перерезать горло нескольким дворянам. Так французы потерпели поражение и были перебиты – из всего знатного рыцарства спаслись только мессер Луи де Клермон, граф де Сен-Поль и граф Булонский с немногими другими – говорят, потому, что не рвались в бой, и за это во Франции их потом осуждали и презирали. Все прочие герцоги, графы, бароны и кавалеры пали на поле битвы, а некоторые при отступлении погибли во рвах и топях. Всего французы потеряли убитыми более шести тысяч рыцарей и бессчетное множество пехотинцев, в плен же никого не брали. Это тяжкое и злосчастное поражение потерпели они в день Святого Бенедикта, 21 марта 1302 года, и само по себе оно столь невиданно, что тут следует видеть глубокую причину и кару Божью.
После этого разгрома честь и слава старинной знатности и отваги французов сильно приуменьшились, ибо цвет мирового рыцарства был разбит и унижен своими же подданными, самыми худородными людьми на свете – ткачами, сукновалами, работниками низких ремесел и занятий. Они были столь чужды воинскому делу, что из презрения к их малодушию другие народы мира называли фламандцев “жирными кроликами”. Но после этих побед уважение к ним стало так высоко, что один пеший фламандец с годендагом в руке стоил двух французских рыцарей.”
К сожалению, хроники Виллани отражают скорее общую картину битвы при Куртре (это же относится и к описанию битвы при Касселе) и не позволяют реконструировать подробности. Явно завышено количество войск сторон. Не отражена перестрелка, предшествующая рыцарской атаке через ручей и атака конных рыцарей через своих стрелков. Не показан критический момент, когда французы практически прорвали фламандский строй и только небольшой резерв Жана де Ренессе позволил фламандцам восстановить строй. Но на русском языке других хроник нет.
Обращает на себя внимание схожесть битвы при Куртре с битвой при Креси, только вместо английских лучников, поддержанных спешенными рыцарями стоят фламандские копейщики и воины с годендагами. Конница французов совершает неподготовленную атаку через ров и расстраивается еще до столкновения. Но на самом деле рыцари почти прорываются через пехоту, которую выручает резерв.
В 1328 году пресеклась династия Капетингов. На французский престол взошел Валуа. Законность его прав была достаточно сомнительной, поэтому маленькая победоносная война с фламандцами должна была упрочить королевский трон.
Битва при Касселе, 1328 г.
Жан Фруассар, “Хроники”, Амьенский Манускрипт, 43
“Уже вскоре после коронационных торжеств, которые были необычайно роскошными, пышными и на которых присутствовало великое множество знатных правителей и сеньоров, король Филипп (Филипп 6 Валуа) объявил срочный и великий военный сбор, дабы идти походом на фламандцев. Приехав в Аррас, он задержался там на некоторое время, а затем прибыл в Эр. Королю сказали, что фламандские мятежники собрались на горе Кассель, поэтому он пожелал направиться в ту сторону… и расположился король со всем своим войском на Кассельской равнине, напротив фламандцев, коих собралось там, на горе, добрых 16 тысяч. Все они были мятежниками, приговоренными к изгнанию из Фландрии. Их прислали от себя разные города, дабы они сразились с их сеньором и с королем, против коих они бунтовали. Мятежники избрали одного предводителя, по имени Николас Заннекин. Он был удивительно заносчив, храбр и дерзок. Все остальные, кто был у него в подчинении, обещали сделать его очень могущественным сеньором в том случае, если смогут разбить короля Франции. Ради этого они пошли на большой риск, как вы услышите далее.
Когда фламандцы, коих собралось на горе Кассель добрых 16 тысяч, увидели на Кассельской равнине короля Франции и всех его людей, то, вместо того, чтобы испугаться, жестоко разъярились духом и рассмотрели между собой, как нанести французам вред и урон. Затем, в час ужина, не поднимая ни малейшего шума, они спустились с горы Кассель и построились тремя ратями. Одна из них пошла прямо к шатру французского короля и почти застала его врасплох, ибо он со своими людьми сидел за ужином. Походя фламандцы убили попавшегося им на пути мессира Рено де Лора, поскольку живым его было не взять. Вторая их рать пошла прямо к шатру короля Богемии, и застала его почти в таком же положении. Третья рать пошла прямо к шатру благородного графа Эно и тоже едва не застала его врасплох. Фламандцы взяли графа и его людей в тиски, ибо стан эннюерцев располагался к горе Кассель ближе всех остальных. Только поспешая изо всех сил, смогли они вооружиться, равно как и графский брат, мессир Жан. Таким вот образом, беспрепятственно, три отряда дошли до самых шатров названных мною сеньоров, так что едва-едва успели эти сеньоры вооружиться и собрать вокруг себя своих людей. И были бы все сеньоры со своими людьми перебиты, если бы Господь почти чудесным образом их не спас и не выручил. Но, по милости и воле Господней, каждый из этих сеньоров разгромил напавший на него отряд в одно и то же время и один и тот же час, — да столь основательно, что из шестнадцати тысяч фламандцев никто не спасся.
Эннюерцы во главе с графом Эно и его братом, мессиром Жаном, первыми разбили своих противников, ибо они первыми подверглись нападению. Эннюерцы так плотно зажали фламандцев с тыла, что, когда те попытались отступить, у них это не вышло. Там разыгралось великое сражение, великая сеча и великая битва, и очень дорого продали себя фламандцы, ибо у них были секиры, боевые молоты и огромные палицы с железными шипами, коими они наносили мощные удары. Двум братьям Эно пришлось там изрядно потрудиться, и фламандцы их сильно отделали. Под графом Эно было убито два скакуна, и каждый раз ему помогал подняться монсеньор Жан д’Эно, его брат. Однако в конце концов эннюерцы вместе со своими сеньорами управились так, что начисто уничтожили весь этот фламандский отряд. Затем, с криками «Эно! Эно!» они ударили в тыл другому отряду, напавшему на короля Франции. Над фламандцами была учинена великая бойня и великое смертоубийство, ибо пощады не давали никому. Там был убит их капитан, Николас Заннекин, а также один добрый оруженосец из Эно, по имени Ле-Борн де Роберсар. Но это случилось из-за его неосмотрительности, ибо он в одиночку погнался за шестью фламандцами, которые были вооружены длинными пиками. Во время преследования он им кричал: «Стойте, негодяи! Я вас всех перебью!» Так пробежал он за ними довольно большое расстояние, и когда они увидели, что оруженосец совсем один, и помочь ему никто не может, то все разом развернулись ему навстречу, и один из них ударил его пикой в забрало. Железный наконечник вонзился оруженосцу в мозг, и рухнул он наземь.
Эта битва была очень лютой и крайне жестокой, и дорого себя продавали фламандцы до тех пор, пока могли держаться. Но в конце концов на них так напали со всех сторон и так крепко по ним ударили, что они потеряли всякий строй и были разгромлены, перебиты и повалены грудами, словно скотина на бойне. Их погибло добрых пятнадцать тысяч. Эта битва состоялась в год милости Нашего Господа 1328, в день Святого Варфоломея, в августе.”
Комментарии
Ваш отзыв