Битва при Аллии, Марк Фурий Камилл против галлов

Автор: Strateg, 23 Апр 2013

Расселение галлов по Италии началось с северных областей. Позже эта римская провинция называлась Цизальпийская Галлия. Сначала галльскому нашествию подверглись этруски. После этого галлы пошли на Рим и римляне потерпели одно из крупнейших поражений в битве при Аллии. Спасителем Рима и других италийских племен от галлов стал Марк Фурий Камилл. Камилл – полулегендарная личность в римской истории. Он шесть раз был военным трибуном с консульскими полномочиями. Консулы в тот период не выбирались из-за разногласий плебеев и сената. Пять раз Камилла избирали диктатором, он справил четыре триумфа. Марк Фурий Камилл успешно воевал с этрусками, эквами, вольсками и латинами. Кроме этого он два раза останавливал армии галлов, второй раз уже будучи глубоким стариком.

Много лет Рим безуспешно осаждал богатый этрусский город Вейи. На десятый год осады Камилл был назначен диктатором. Ливий, 5.19: “Прежде всего Камилл по законам военного времени казнил всех, кто во время паники бежал от Вей, и добился того, что противник перестал быть самой страшной грозой для воина.” Вейи были взяты с помощью подкопа. Римлянам достались богатства, которые они не в состоянии были поделить. Крайним сделали полководца и Марк Фурий Камилл был вынужден удалиться в изгнание в соседний город Ардеи. Впрочем есть и другие версии по поводу причин изгнания. Например, “кощунственный” триумфальный въезд в Рим на белых лошадях. Как бы там ни было, но в момент смертельной опасности, нависшей над Римом, Камилл отсутствовал.

Плутарх, Сравнительные жизнеописания, Камилл: “Вторгнувшись в ее пределы (Италии), галлы тотчас захватили область, которой некогда владели этруски: она простирается от Альп до обоих морей, о чем свидетельствуют и их названия. В самом деле, море, которое лежит севернее, именуется Адриатическим – по этрусскому городу Адрии, а то, что находится по другую сторону полуострова и обращено к югу, зовут Этрусским, или Тирренским.”

Некоторые античные авторы рассказывают историю, что один тиррен (этруск), желая отомстить отечеству, привлек в Италию галлов рассказами о плодородных землях этрусков. Галльская армия осадила этрусский город Клузий. Однако Ливий, “История Рима от основания города”, 5.33 оспаривает эту версию: “…совершенно ясно и то, что осаждавшие Клузий не были первыми, кто перешел через Альпы. Ведь галлы перевалили в Италию за двести лет до осады Клузия и взятия Рима; воинства же галльские сражались сперва не с этими этрусками; но еще много прежде они нередко сталкивались с теми из них, что жили между Апеннинами и Альпами.”

Римские послы участвовали в битве под Клузием, чем спровоцировали галлов оставить Клузий и идти в поход на Рим. Ливий, 5.37: “…и все же наибольший страх вызвала в Риме стремительность неприятеля: вышедшее ему навстречу наспех собранное войско, как ни торопилось, встретило его всего в одиннадцати милях от города, там, где река Аллия, по глубокой ложбине сбегая с Крустумерийских гор, впадает в Тибр несколько ниже дороги. Не только впереди, но и вокруг все уже было полно врагов. Галлы и вообще по своей природе склонны производить бессмысленный шум, а тогда весь воздух был наполнен леденящими душу звуками: это варвары издавали дикие крики и горланили свирепые песни.”

Битва при Аллии, 390 г. до н.э.

Тит Ливий, 5.38

“Тут военные трибуны, не выбрав заранее места для лагеря, не соорудив загодя вал на случай отступления, выстроили боевой порядок. Римский строй был растянут в обе стороны, чтобы полчища врагов не могли зайти с тыла, однако все равно уступал по длине неприятельскому – между тем в середине этот растянутый строй оказался слабым и едва смыкался. Резерв решили поставить на правом крыле, где была маленькая возвышенность; именно она послужила впоследствии как источником паники и бегства, так и единственным спасением для беглецов. Галльский вождь Бренн, при малочисленности неприятеля, весьма опасался какой-то хитрости, и вот он решил, будто этот холм занят для того, чтобы ударить резервом во фланг и тыл галлов, когда те столкнутся с легионами лицом к лицу. Тогда он развернул строй против резервов в твердой уверенности, что, если он выбьет их с холма, победу на ровном поле при таком численном перевесе будет одержать легко.

А в противоположном стане ни вожди, ни воины не напоминали римлян. Во всех душах царил лишь страх и мысль о бегстве; помрачение умов было таково, что, несмотря на препятствие в виде Тибра, подавляющее большинство бросилось в Вейи, чужой город, вместо того, чтобы бежать прямым путем в Рим, к женам и детям. Лишь резервы еще недолгое время находились под защитой возвышенности, остальное же войско, как только передние сбоку, а задние с тыла услышали крики, враз обратилось в бегство от неведомого врага еще раньше, чем его увидело. Римляне бежали, не только не пытаясь померяться силами с неприятелем, не только не сразившись с ним и не получив ни одной царапины, но даже и не ответив на его клич. Никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину, когда началась давка, а толчея затрудняла бегство. Страшная резня произошла на берегу Тибра, куда, побросав оружие, бежало целиком все левое крыло. Многих не умевших плавать или ослабевших под тяжестью доспехов и одежды поглотила пучина. Тем не менее огромное большинство без затруднений добралось до Вей, откуда они не послали в Рим не только подмоги, но даже вести о поражении. С правого крыла, стоявшего далеко от реки, под горой, все кинулись в Город (Рим), где укрылись в Крепости (Капитолии), даже не заперев городских ворот.”

Битва при Аллии

Диодор, “Историческая библиотека”, 14.114-115

“Придя в ярость, они увеличили армию соплеменниками до более, чем, семидесяти тысяч человек и быстрым маршем направились к Риму. Когда весть о приближении кельтов достигла Рима, то военные трибуны призвали к оружию всех граждан призывного возраста. Затем они вышли из города, перешли Тибр и выдвинули свои войска на 80 стадий от реки. Узнав о приближении кельтов, они выстроили армию для сражения. Лучшие войска, числом двадцать четыре тысячи выстроили в линию от реки до гор, а на вершине разместили наиболее слабых. Кельты развернули свои войска в длинную линию, причем наиболее боеспособных воинов разместили на холмах. Когда с обеих сторон зазвучали трубы для сигнала атаки, обе армии вступили в бой с криком и шумом. Те войска кельтов, которые были выстроены против слабых солдат римлян, легко сбили их с холмов. В результате этого они в беспорядке бежали на равнину, ряды римлян смешались и в страхе пустились в бегство перед самой атакой кельтов. Поскольку основная часть римлян бежала вдоль реки и мешала друг другу вследствие неразберихи, кельты, преследуя их, с легкостью убивали тех, кто находился в последних рядах. Некоторые, наиболее смелые, кто бежал к реке, пытались переплыть ее со своим оружием и доспехами, ценя их как свою жизнь, но тонули под их тяжестью, но некоторые, приложив все усилия, наконец, получали спасение. Но, так как противник сильно нажимал, устроив резню вдоль реки, большинство из оставшихся в живых побросали вооружение и переплыли Тибр.

Кельты, хотя и поубивали большинство врагов, на берегу реки, не отказались от вкуса победы и засыпали дротиками тех, кто пытался выплыть. И так как множество дротиков было брошено, а плывущих была плотная масса, то снаряды не прошли мимо, так что, одни были убиты немедленно, а другие так изранены, что ослабли из-за потери крови и были унесены быстрым течением. После постигшей их катастрофы, большинство римлян бежали и укрылись в городе Вейи, который они не за долго до этого разрушили. Они укрепили его как могли и собрали там всех, переживших поражение. Некоторые из тех, кто переплыл реку, бежали без оружия в Рим, рассказав об уничтожении армии.”

Битва при Аллии

Плутарх, Камилл

“Навстречу стремительно надвигавшимся галлам военные трибуны повели римское войско, числом внушительное, – тяжелой пехоты набралось не менее сорока тысяч, – но плохо обученное: большею частью эти люди взялись за оружие впервые. Кроме того, полководцы с полным пренебрежением отнеслись к священным обрядам: они не дождались счастливых знамений при жертвоприношениях и даже прорицателей не вопросили, как приличествовало перед грозною битвой. Столь же существенным образом смешивало все планы и начинания многовластие: ведь прежде и не для столь решительной борьбы нередко выбирали единовластного командующего (римляне называют его диктатором), отлично зная, как полезно в минуты опасности, исполняя единый замысел, повиноваться неограниченной, облеченной всеми правами власти. Наконец, огромный ущерб нанесла делу обида, причиненная Камиллу, ибо теперь стало страшно командовать войском, не льстя и не угождая подчиненным. Отойдя от города на девяносто стадиев, римляне разбили лагерь у реки Аллии невдалеке от впадения ее в Тибр. Здесь они дождались появления варваров и, вступив с ними в беспорядочный и потому позорный для себя бой, были обращены в бегство. Левое крыло римлян кельты сразу сбросили в реку и истребили, те же, что занимали правое крыло, очистив под натиском неприятеля равнину и поднявшись на холмы, потерпели гораздо меньший урон. Главная их часть выскользнула из рук противника и кинулась в Рим, остальные, – некоторым удалось спастись благодаря тому, что враги устали убивать, – ночью бежали в Вейи, думая, что Рим пал и все в нем предано уничтожению.”

Галлы без сопротивления взяли Рим и осадили Капитолий. В очередной раз Камилл был избран диктатором. Но, что бы получить одобрение сената один из римлян был вынужден взбираться на Капитолий по горной тропе. Эту тропу обнаружили галлы и едва не проникли в Капитолий. Римские часовые спали, но вовремя всполошились гуси и разбудили часовых. “Гуси Рим спасли”, но кроме гусей Рим спас Марк Манлий, в одиночку сражавшийся с галлами, пока не подоспела подмога. Интересно отметить, что много позже, в очередное диктаторство Камилла Марк Манлий был присужден судом к смертной казни и сброшен вниз со скалы, которую он защищал от галлов.

Камилл, получив извещение о своих полномочиях, вместе с жителями Ардей, где он пребывал в изгнании, а так же укрывшимися в Вейях римлянами напал на часть рассеявшихся по окрестностям галлов и перебил их. Он явился в Рим в самый решительный момент. После семимесячной осады римляне готовились к сдаче и отсчитывали галлам выкуп. И вот когда Бренн кинул на весы свой меч со словами: “Горе побежденным”, прибыл Камилл и волей диктатора отменил все договоренности.

Плутарх, Камилл: “Бренн рассвирепел и подал знак к бою; и галлы, и римляне обнажили мечи, но лишь теснили друг друга в беспорядочных стычках, дальше которых дело не шло. Иного и не могло быть в узких проходах между домами, где не хватало места для боевой линии, и, быстро сообразив это, Бренн отвел кельтов (потери их были невелики) назад в лагерь, а ночью полностью очистил город и, пройдя шестьдесят стадиев, остановился подле дороги, ведущей в Габии. На рассвете его настиг Камилл с прекрасно вооруженными и теперь уже полными отваги римлянами; после ожесточенной и долгой битвы они погнали неприятеля, который понес страшный урон, и захватили его лагерь. Из беглецов некоторые пали сразу же, во время преследования, но большая их часть разбрелась по округе и была истреблена жителями соседних деревень и городов.”

Еще много раз Камилл возглавлял римское войско и побеждал врагов. Даже стареющий диктатор был способен своим видом остановить отступающие римские войска и вдохновить на победу. Плутарх: “Но тут пришло достоверное известие, что десятки тысяч кельтов, поднявшись от берегов Адриатического моря, снова движутся на Рим. Слух о войне не замедлил подтвердиться ее злыми делами: враг опустошал поля, и население, которому нелегко было добраться до Рима, разбегалось по горам. Страх перед галлами разом пресек раздоры, и, сойдясь, наконец, во мнениях, тогда и лучшие граждане, сенат и народ единогласно избрали диктатором Камилла – в пятый раз. Хотя он был глубокий старик и доживал уже восьмой десяток, но, видя в какой крайности и опасности отечество, не стал, как прежде, извиняться и приводить предлоги для отказа, а немедленно принял командование и приступил к набору.”

Со времен реформ Сервия Туллия, ядро римской армии составляла фаланга гоплитов, отбиравшаяся по имущественному цензу. Ко второй половине 4 в. до н.э. римская армия делилась на манипулы и копье первой линии тяжелой пехоты было заменено на пилумы. Одна из версий приписывает реформы римской армии Марку Фурию Камиллу. Интересно посмотреть на сравнение боя римлян и галлов в первоисточниках.

Дионисий Галикарнасский, “Римские древности”

14.9 (речь Камилла перед боем): “У нас приготовлено оружие лучше, чем у варваров, – панцири, шлемы, поножи, крепкие щиты, благодаря чему мы защищаем все тело, а также обоюдоострые мечи и вместо копья дротик, метательный снаряд, от которого не скроешься, – одно оружие оборонительное, такое, что нелегко поддастся ударам, а другое наступательное, что пробьет любую защиту. У тех же головы обнажены, и обнажены грудь и бока, обнажены также бедра и голени вплоть до ступней, и никакой другой защиты, кроме щитов, а наступательное оружие – копья и очень длинные рубящие клинки. И местность, на которой мы устроим сражение, окажется нашим союзником, ибо мы будем спускаться сверху вниз, a для них – враждебной, поскольку они будут вынуждены двигаться снизу вверх. И пусть никто из вас не боится ни количества врагов, ни их высокого роста, и пусть никто, глядя на эти их преимущества, не станет малодушнее перед битвой. …Впрочем, и того, чем они устрашают врагов и пугают, прежде чем схватиться врукопашную, нам не следует бояться, как будто мы неопытны в военном деле. Ведь что ужасного для идущих в бой смогут сделать косматые волосы, суровость в их взорах и грозный внешний вид? Ну, а эти их неуклюжие прыжки и пустое потрясение оружием, и частые удары по щитам, и сколько другого расточается и движениями, и звуками среди угроз врагам из-за варварского и неразумного бахвальства, – какую пользу по самой своей природе способно это принести тем, кто нападает безрассудно, или какой страх внушить тем, кто сознательно стоит среди опасностей… Не знаю, о чем следует больше говорить: ведь движется уже варварское войско, направляясь против нас. Расходитесь же и становитесь в строй”

14.10.: “Конечно, способ сражаться у варваров, имея во многом звероподобный и бешеный характер, был беспорядочным и непричастным к военному искусству. Ведь они то поднимали мечи вверх и на манер диких кабанов наносили удары, наваливаясь всем своим телом подобно каким-то дровосекам или землекопам, то направляли неприцельные удары сбоку, словно намереваясь разрубить вместе с самими доспехами все тело противника. Затем острия своих мечей они отводили в сторону. У римлян же оборона и их боевые приемы против варваров были надежны и обеспечивали значительную безопасность. Ведь когда варвары еще только заносили свои мечи, они, поднырнув под их руки и поднимая вверх щиты, а затем, ссутулившись и пригнувшись, делали их удары бесполезными и напрасными, поскольку направлялись те слишком высоко. Сами же они, держа мечи прямо, били врагов в пах, пронзали бока и поражали внутренние органы ударами в грудь. А у кого видели эти части тела защищенными, тем подрезали сухожилия под коленями или на лодыжках и опрокидывали их на землю – скрежещущих зубами, кусающих щиты и издающих крик, похожий на рев, как дикие звери. И многих варваров покидали силы, поскольку члены тела слабели от усталости, и часть оружия притупилась, а часть сломалась, частично же оно не могло быть далее полезным: ведь помимо текущей из ран крови, пот, лившийся по всему телу, не позволял сжимать мечи и удерживать щиты, ибо пальцы скользили по рукоятям и уже не имели крепкой хватки. Римляне же, привыкшие к многочисленным трудам вследствие бесконечных и постоянных военных походов, мужественно переносили все опасности.”

Плутарх, Камилл: “Зная, что сила варваров в мечах, которыми они рубятся, однако, без всякого искусства, истинно по-варварски, разя главным образом в плечи и голову, он приказал выковать для тяжелой пехоты шлемы сплошь из железа, с гладкою, ровною поверхностью, чтобы мечи либо соскальзывали, либо ломались, щиты же велел забрать по краю медной чешуей, так как дерево само по себе от ударов не защищало. Воинов он научил обращаться с метательным копьем, как с пикою, и подставлять его под удары вражеских мечей.”

Битва при Альбе, 367 г. до н.э.

Ливий, 6.42: “А в тот год, когда диктатором был Марк Фурий, битва с галлами была в Альбанской области. Хотя памятью о прошлом поражении галлы и нагнали великого страху, победа римлян определилась сразу и без труда. Многие тысячи варваров погибли в строю, многие тысячи – по взятии лагеря; прочие разбрелись и, устремившись по большей части в Апулию, обезопасили себя от врага и дальностью бегства, в тем, что страх и блуждания разметали их во все стороны. При единогласии сената и народа диктатору был назначен триумф.”

Плутарх, Камилл: “Камилл вывел войско и расположил его на пологом, но иссеченном многочисленными расселинами лесистом холме, так что большая часть римских сил оставалась скрытой, а та, которая была видна, словно бы в страхе теснилась на высотах. Желая укрепить в неприятеле это впечатление, Камилл не мешал грабить поля в долине, но, обнеся свой лагерь валом, не трогался с места до тех пор, пока не убедился, что иные из галлов рыскают по окрестностям в поисках продовольствия, все же прочие, сидя в лагере, только и знают, что объедаться да пьянствовать. Тогда, еще ночью выслав вперед легко вооруженных пехотинцев, чтобы они помешали варварам строиться в боевой порядок и с самого начала привели их в замешательство своим нападением, он ранним утром спустился вниз и выстроил на равнине тяжелую пехоту, многочисленную и мужественную, а не малочисленную и робкую, как ожидали варвары. Уже это одно сокрушило высокомерие кельтов, которые не верили, что враг решится на них напасть. Затем вперед бросилась легкая пехота и, беспрерывно тревожа противника, заставила его принять бой, прежде чем он стал в обычном порядке и разбился по отрядам. Наконец, Камилл ввел в сражение тяжеловооруженных пехотинцев, и галлы, обнажив мечи, поспешили вступить в рукопашную, но римляне обессиливали удары, встречая их копьями и железом доспехов, так что мечи, недостаточно крепкие и тонко выкованные, быстро гнулись и иззубривались, тогда как щиты варваров тянула к земле тяжесть пробивших их насквозь копий. Поэтому галлы бросили собственное оружие и, ловя руками вражеские копья, старались отвести их в сторону. Видя, что галлы лишены какой бы то ни было защиты, римляне взялись за мечи и изрубили тех, что бились в первых рядах, остальные же бросились врассыпную по равнине: они знали, что Камилл еще раньше занял холмы и высоты, а что лагерь их, который, понадеявшись на свою храбрость, они оставили неукрепленным, захватить будет несложно.

Это было последнее из военных сражений Камилла.”

Ливий, 5.45.: “Как друзья Камилла, так и его недруги были убеждены, что другого такого военачальника не существовало в то время нигде.”

Немного позже Марк Фурий Камилл умер от эпидемии, унесшей жизни многих римлян.

Рубрики: Военная История
Метки: военная история