1 крестовый поход: битва под Антиохией

Автор: Strateg, 25 Окт 2017

Осенью 1097 года, после битвы при Дорилее, крестоносцы подошли к Антиохии и осадили ее. Защищал Антиохию гарнизон сельджуков под командованием Яги-Сиана. (В первоисточниках это имя может быть написано как Ансеан, Агсиан, Кассиан). Осада затягивалась. Наконец, с помощью предательства крестоносцы вошли в город, но цитадель оставалась в руках сельджуков. На помощь осажденной Антиохии подошла армия эмира Кербоги (вариант – Корбагат). Крестоносцы сами оказались в осаде и вышли из города что бы дать сельджукам битву под стенами Антиохии на реке Оронт 28 июня 1098 года.  

По договору с византийским императором Алексеем Комнином, Антиохия, после захвата крестоносцами, должна была отойти Византии. Однако хитрый Боэмунд Тарентский, желающий получить Антиохию для себя, обманом избавился от небольшого византийского отряда Татикия. Алексей Комнин не пошел на помощь крестоносцам, окруженным армией Кербоги. Дезертиры крестоносцев сообщили ему, что Антиохию не удержать. Кроме того, против византийцев выдвигалась другая армия сельджуков.

Поредевшие отряды крестоносцев в Антиохии оказались в сложном положении. В городе цитадель не сдается, они сами находятся в осаде армии Кербоги, терпят голод и нужду. Боевой дух армии упал. Тут произошел легендарный случай, которому не стоит слишком доверять. В результате видений во сне одному из монахов, было найдено копье, проткнувшее Христа. Впрочем, копье Спасителя вполне могло оказаться непонятной железякой, которую Анна Комнин в Алексиаде называет Святым Гвоздем. Арабские источники пишут, что христиане сами же его и закопали, что бы находка смогла поднять боевой дух армии. Рядовые крестоносцы поверили в Святое Копье и с религиозным рвением выступили на битву за стены Антиохии.

Источники не дают ясную картину боя. Противоречия даже в том, кто нес Святое Копье. У Анны Комнин его несет Исангел – это граф Тулузский Сен-Жилль. Ей вторит армянский хронист Матфей Эдесский. Сен-Жилль в других источниках был болен и остался в городе присматривать за гарнизоном цитадели, а артефакт был у епископа Пюи. Количество отрядов крестоносцев тоже отличается.

Битва под Антиохией

Из анонимной итало-норманской хроники «Деяния франков и прочих иерусалимцев», 9.29

“…в городе образовано было шесть боевых частей. Головным корпусом, состоявшим из французов, предводительствовали Гуго Великий и граф Фландрский; вторым — герцог Готфрид, [шедший] со своими рыцарями; в третьем находился Роберт Нормандский со своими воинами; в четвертом — епископ Пюи, несший копье Спасителя; под началом епископа был отряд его самого и ополчение графа Раймунда Сен-Жилля; последний остался наверху сторожить [городскую] цитадель, опасаясь, как бы турки не прорвались [оттуда] в [самый] город; в пятом отряде пребывал Танкред, сын маркиза, со своими людьми; в шестом — мудрый муж Боэмунд со своими рыцарями…

Когда Кербога увидел боевые части франков, в столь стройном порядке выходившие одна за другой, он распорядился: «Дайте им выйти, чтобы наверняка попасться в наши руки». Когда же [они] выступили из города, и Кербога узрел [перед собою] огромную франкскую рать, [то] до крайности перепугался. Немедля он повелел своему эмиру, чтобы едва только тот увидит огонь, зажженный перед неприятельским войском, пусть тотчас приказывает всему войску отступать, ибо [это означает], что турки проиграли сражение.

Вскоре Кербога начал мало-помалу отходить к горе, наши же стали преследовать их [турок]. Потом турки разделились надвое: одна часть двинулась к морю, другая осталась на месте, — [так] они рассчитывали стиснуть нас между собою. Заметив это, наши поступили таким же образом. Из корпусов герцога Готфрида и герцога Нормандского был создан еще один, седьмой; его поставили под начало Райнальда (Французский рыцарь из области Бовези, или Туля.). Этот корпус послали наперерез туркам, приближавшимся со стороны моря. Турки, однако, завязали с ним бой и, стреляя из луков, насмерть поразили многих из наших стрелами. А прочие [турецкие] отряды стояли строем между рекой(Оронт) и горой, вытянувшись на две мили. Эти отряды стали с обеих сторон подступать к нашим и окружать [их]: [турки] бросали копья и пускали стрелы, раня [наших].

[В этот миг] показалось спускавшееся с горных склонов бесчисленное воинство на белых конях, и все знамена тоже были белые. Завидев эту рать, наши сперва вовсе не разобрались, что это было такое и кто были [эти воины], пока, наконец, не уразумели, что то была подмога Христа, которой предводительствовали святые Георгий, Меркурий и Димитрий. Сказанному надлежит верить, ибо многие из наших самолично видели [все это].

Между тем турки, которые находились в стороне моря, убедившись, что им больше не удержаться, подожгли траву, дабы те, кто оставался в [лагерных] палатках, увидели [огонь] и пустились в бегство. И они поняли этот знак и, прихватив [с собою] все ценное из добычи, побежали. А наши [тем временем] завязывали схватки там, где стояли главные силы [неприятеля], т. е. близ их палаток. Герцог Готфрид, и граф Фландрский, и Гуго Великий доскакали до самой реки, где располагались их наиболее многочисленные части. Укрепленные крестным знамением, они единодушно кинулись в атаку против турок. Увидев это, и другие части [крестоносцев] поступили подобным же образом; персы и турки подняли вопль, а мы, воззвав к богу, живому и истинному, пустились против них вскачь и начали битву во имя Христа и святого гроба и с помощью божьей одолели их.

Дрожа от страха, турки пустились наутек, и наши преследовали их до палаток; однако воины Христовы предпочитали преследовать неприятеля, чем гнаться за какой-нибудь добычей… Армяне и сирийцы, жившие в тех краях, прослышав, что мы взяли верх над турками, устремились им наперерез в гору, и кого удавалось [им] схватить, умерщвляли.”

Битва под Антиохией

Гийом (Вильгельм) Тирский, История деяний в заморских землях, 113, 124, 138-142

“В то время когда проходила осада Антиохии, посланцы, которых Ансеан посла к Султану Персии с требованием о помощи, вернулись и хорошо выполнили свою миссию, поскольку великие принцы – которых просили как простые антиохийцы, так и их бароны – решили предпринять удар и уничтожить всех пилигримов там. И поэтому он [Султан Персии] послал к армиям турок и курдов, которые находились в этой стране. [Он] назначил руководителем и командующим всего этого отряда своего знакомого, поскольку он очень доверял его знанию, его лояльности и его отваге. Этот муж носил имя Корбагат [Кербокха]. Султан просил всех мужей повиноваться ему. Кроме того, Султан разослал письма правителям всех частей своей страны, приказав, чтобы эти письма были разосланы каждому, [говорящие о том], что куда Корбагат поведёт, туда должны идти все турки, и  всё, что он прикажет делать, они должны делать беспрекословно.

На утро третьего дня после того как Антиохия была взята, [то есть 6 Июня 1098 года] на рассвете этого великий принц Корбагат, о котором я говорил ранее, вышел на открытое пространство с огромным количеством людей, что сразу же заметили с самого высокого места в городе, что было скрыто от самой армии Корбагата. Бароны увидели такое великое множество людей, о котором они слышали ранее, поскольку турецкая армия увеличивалась каждый день. Корбагат пересёк мост и стал лагерем между водой и рекой Оронте, на пространстве равном целой миле между этими двумя точками. У него было так много людей, и так много палаток и шатров, [что] по Антиохии распространились большие жалобы, так как многие из них стали лагерем на окружающих её холмах.

… На следующее утро, на рассвете, [за] три дня до начала Июля [то есть 28 Июня 1898 года] наши пилигримы собрались около Ворот, которые выходили к мосту, как было им приказано и запланировано. До выхода из ворот, они собрались в боевом порядке и решили кто должен идти первым, а кто должен идти после. Гион Лиманский, брат Короля Франции должен был идти первым, вместе с ним [был] Ансельм Рибемонт и другие бароны, и рыцари из его страны. Они предполагали, что мужи [которые] шли первыми не будут разгромлены слишком быстро, [и] поэтому они шли первыми, потому что лучшие отряды должны были быть на передовой. Роберт [II], Граф Фландрийский, которого называли [Роберт] Фрисиан, шёл со вторым отрядом. Этот отряд состоял только из их соотечественников.  Роберт, Герцог Нормандский, пошёл третьим с отрядом своих соотечественников и соседом Графом Стефаном Аумальским, который был очень благородным мужем. Четвёртый отряд возглавлял Епископ Пио, который был облачён в церковное одеяние, ехал на славном коне, [и на его голове] был шлем с галуном и он держал в своих руках Святое Копьё, при помощи которого наш Спаситель Иисус Христос был пронзён на кресте, и он решительно взялся вести отряд Графа Тулузского, которого не было здесь.

Граф Рейнальд Тулский возглавил пятый отряд [и] вместе с ним были его  брат Петр де Стеней, Граф Гарнье де Грез, Генрих Дескуи, Рейнальд де Аумеллак, [и] Вальтер Домедарт. Шестой отряд был возглавлен [родственником Герцога Готфрида] Графом Рейнальдом Оранским, [вместе с которым были] Граф Луи Моуссон и сын Какона де Монтегю Ламберт. Невероятно благородный Готфрид, Герцог Лотарингский, возглавлял седьмой отряд; вместе с ним был его брат Евстафий  и те, кого он привёл из своей страны. Восьмой отряд возглавлял благородный, мудрый и проверенный в боях Танкред, отряд же составлял из людей, которые пришли вместе с ним из его страны. Граф Ги Сент-Поль возглавил девятый отряд, [и] вместе с ним был его сын Энгуирард, [кроме того, в данном отряде были] Томас де ля Фер [Правитель Мерля], Болдуин де Бург, Роберт Буоналберг, Рейнальд  де Беавей и Жиль де Шамон. Граф Перч возглавил десятый отряд, и вместе с ним были Эверард [II] де Пуасье, Дроон де Мевенс, Рауль [незаконнорождённый] сын Готфрида, и Канон [III, Граф] Бретани.  Исоард [I], Граф Ди был предводителем одиннадцатого [отряда, и] вместе с ним были Раймонд Пеле, Гастон де Безейр, Жерар до Рисильон, Вильям [V, Граф] Монплиер [и] Вильям Аманжеул. Двенадцатый отряд, который был самым последним и самым крупным. Возглавил Боэмонд. Согласно намеченному плану он должен был идти на помощь тому отряду, который больше всех других нуждался [в подкреплении].

Остался Граф Тулузский, который был невероятно болен, остальные воины в городе сдерживали турок в цитадели – на случай если бы они совсем не оставили в городе гарнизона, [тогда бы] турки смогли спокойно покинуть цитадель и убить больных мужей, жён, детей и слабых мужей, которые оставались в городе. Большое количество которых было также в лагере. Как я говорил ранее, пилигримы построили крепкую стену из известняка  под небольшой возвышенностью, на месте куда они подогнали большое количество осадных машин, [осадные машины] были готовы к метанию камней. Они имели 1 200 благородных и храбрых мужей, которых они оставили защищаться против части турок. Которые были в цитадели.

Так они организовали отряды. В каждом отряде они (разместили впереди???) только пехотинцев, что было всеобщим решением, так что на передовые позиции должны были идти только пехотинцы, и рыцари должны были идти после них, как бы защищая отряд. Было приказано и провозглашено под страхом смерти, что никто не должен был до такой степени храбрым, чтоб предприниматель грабёж, так как турки [убегая] – защищали себя – пока Наш Господь не дарует нам Победу, [только] тогда они смогут вернуться и будут иметь время захватить и забрать добро.

С тех пор, как началась осада города, Корбагат всегда ясно понимал, что наши люди в любой момент могут немедленно атаковать его отряд. Поэтому он приказал туркам в цитадели, в случае если они узнают, что наши люди готовятся покинуть город, заиграть в большие трубы и выбросить знамя на воротах. Таким образом, случилось так – однажды все наши отряды собрались у ворот, через которые они должны были выйти, недалеко до рассвета – турки в цитадели подали сигнал согласно приказу. Корбагат сразу понял, что наши люди начали атаку и он немедленно послал 2 000 лучников на мост, с целью удержать его, [так] чтобы наша армия не могла его пересечь. Когда же турки достигли моста и блокировали дорогу, они все [решили драться] пешими. Ворота открылись и наши люди вышли боевым строем. Гион Лиманский и его отряд первыми двинулись на мост, который был перекрыт врагами. Его лучники и пехотинцы немного отступили, но не пересекли мост. Когда же благородный муж Гион понял это, то сразу пришпорил коней, и [его отряд] атаковал врагов с фланга, так что многие турки сразу же сели на лошадей. Они защищались, пока отступали, и стреляли из их луков.

Ансельм де Робемонт ехал верхом вместе с ним, и всё что они захватили, была только небольшая часть [моста], зачищенная от врагов так, что наши люди поехали и убили турков, и он лично убил многих из них. И он неоднократно был так ужасно ранен в схватке, что наши люди боялись того, что он может умереть. Но когда он снова пошёл в бой, он проявлял себя самым лучшим образом, и орудовал большим копьём [покрывая] трупами врагов всё пространство вокруг себя. Все видели это. Таким образом, в этом сражении он добыл себе большую славу и доблесть. Гион Лиманский [тоже не] пренебрегал своим мечём, и он достиг так много, что наши пилигримы начали считать, что ему сопутствует большая удача, и [подали знак] о помощи во время первой схватки. Граф Фландрийский и Герцог Нормандский и храбрый Граф Гейнау начали преследование врагов. Убегающие турецкие лучники были так разгромлены, что только малая их часть вернулась обратно к их армии. Наши люди преследовали их так долго, что в итоге достигли их лагеря и многих повергли наземь, так что они не смогли больше встать.

Благодаря сигналу, что был дан из турецкой цитадели для турецкой армии, и из-за новости о том, что лучники отступили, Корбагат знал и ясно понимал, что наши люди оставили город и двинулись на битву против него. Таким образом, поэтому он ранее относился с презрением и насмешками к нашим людям, сейчас же он был извещён об их приближении. Он собрал совет своих баронов, и поспешно собрал свои отряды по совету своих благородных мужей и особенно жителей Антиохии, которых он имел большое множество [на совете]. Он создал отряды из большого количества рыцарей, самых доблестных и самых храбрых. Этот отряд возглавил Сулейман… Ему было приказано, чтобы они двигались по направлению к морю пока наши люди не захватили его и  захватить всю равнину между горами и городом [так что наши люди не могли бежать ни к побережью, ни назад к городу]. Этот огромный отряд  впереди и занял позицию между двумя холмами, и [шеренга была] заперта.

Его остальные отряды он организовал мене поспешно, и одни шли на других, словно мужи, которые много знали о манере войны. Когда [он] говорил своим капитанам и рассказал им о сигнале отступлению их войск, как высоких мужей и добрых рыцарей,  несчастные люди, которые все были такими худыми после всех ужасных трудностей, которые они перенесли. Когда наши люди кончили разведку на поле боя,  так что для них было совершенно ясно. Что  они не будут окружены, [тогда] они решили так перекрыть турок, что  турки могли просто убить их. Тогда они  громко заиграли в трубы и барабаны и пришпорили их коней. Первые отряды сделали это притворство. Турки, которые  получили сигнал к атаке бились превосходно, среди них  был великие мужи и хорошо вооружённые мужи.  Наши люди вели себя очень прекрасно во время этого сражения. Французы [и] Фламандцы вели себя очень хорошо сбросили карабкающихся [вверх], но когда двинулись такая большая группа турок  так стремительно напали, что наши другие отряды  быстро пришли на помощь  этим оригинальным [трём] отрядам. Они все окунулись в битву, за исключением последнего [резервного] отряда, который, как вы уже слышали, возглавлял Боэмонд.

Могли ли вы видеть яростную схватку с помощью мечей, булав и топоров. Здесь были такой ужасный звон [ударов] и лязг оружия, что вы не услышали  бы этого, как если бы это был гром. Герцог Готфрид видел, что отряды собираются столкнуться, и для него было понятно, что в одном отряде [нашем] воинов было больше, чем в другом [турецком]. Он ясно понимал, что если один отряд будет разгромлен [тогда] другой отряд будет приведён в смущение. Он двинулся туда и атаковал очень яростно и энергично.  Таким образом, он и его товарищи совершили столько превосходных даяний, и так храбро действовали, что убили очень многих врагов и отрубили множество голов и рук пока всё поле не было покрыто мёртвыми и ранеными.  Турки не могли долго выносить этого, поскольку здесь было так много  раненых, но были  разбиты наголову и начали отступать.

Сулейман, который командовал самым большим отрядом, как я говорил о том ранее ясно осознавал глядя издалека, [что] его люди представляются слабыми, и подступают, и  он увидел отряд Боэмонда, который ещё не вступал в сражение с каким – либо из отрядом, [исполняя приказ согласно которому он должен быть в резерве]. Он направил своих людей против этого отряда, и в него полетело множество стрел, но когда его люди повесили свои луки на руки и  атаковали их с помощью мечей и булав, и атаковали людей Боэмонда так яростно, что они едва не  повернули своих лошадей [обратно], так как они  не  смогли выдержать такого огромного количества людей.

Герцог Готфрид  видел это издалека и  послушный долгу  двинулся к этому месту. Танкред также видел своего дядю и усердно пришёл на помощь,  нападая на большой турецкий отряд.  Они увидели турок и начали битву, и были силой принуждены отступить от своих позиций, потому что турки  использовали Греческий огонь, и бросали  на дальние расстояния и сухая трава горела на полях. Тогда наши люди  отступили  от густого чёрного дыма. Когда же турки увидели, что  противники отступили. Они  помчались пешим строем и убили  многих из них. И наши  отступили от густого смога, и слышался крик тех, кого убивали турки, и все  пришпорили лошадей, [стремительно двинулись через дымовую завесу] и атаковали снова. И они били и убивали всех их врагов и вынуждали [их] отступить. Они длительное время преследовали турок, рубя их и раня, так что они  достигли того, что множество их было разгромлено и [тоже] отступили.

Поле сражение находилось в долине недалеко от маленького потока или ручейка (??? река), которые бежал к морю. Наши люди  преследовали турок до этого места, и здесь турки  отступили все вместе и  собрались всем у небольшого холма, и заиграли в трубы и барабаны с целью собраться вместе. Наши люди, которые не мешкали [в бою] на другом пространстве [к тому же услышали сигнал тревоги] и все пошли [сражаться] с ними; среди них были Гион Лиманский, Граф Фландрийский, Герцог Нормандский, Герцог Готфрид, Боэмонд и Танкред. Когда наши люди увидели, что они входят в состав сил более мощных, чем ранее, они сильнее атаковали их врагов, они яростно форсировали воду и  с ужасной мощью и силой и устремились к холму, на котором был расположен турецкий [лагерь], и обрушились на него в очень опасной манере.

С того времени турки не имели надежды вернуться в поле либо на ближайшие луга, но каждый муж отступал туда, пока он мог. Корбагат, который возглавлял этот отряд,  уклонялся от опасности [боя] и он начал отступать к вершине холма скрытыми дорогами, с целью  наблюдать  результат боя. В последствии он  послал посланников с целью  получить рапорт, содержащий рассказ о реальном положении неудач его людей, и так он ждал там и видел, как турки бежали,  крайне  разгромленные, без  какого – либо боевого порядка, совершенно не способные к бою. Его друзья, которые были рядом, говорили ему так : «Господин,  ты ясно видишь, что происходит сейчас. Поэтому тщательно подумай о том, как бы тебе самому спастись и быстро покинуть это место!». Тогда Корбагат пошёл своей дорогой и отступал так быстро, как он только мог. Он имел [такой] большой страх и  боязнь в своём сердце, что он  не смел оставаться где-либо  [по соседству], но пересёк реку и Реку Евфрат и гнал своих лошадей с целью убежать так далеко, как только было возможно. “

Для полноты картины приведем рассказ из противоположного лагеря.

Битва под Антиохией

Из «Полного свода всеобщей истории» Ибн ал-Асира

“Когда Кавам ад-Даула Кербога услышал о том, что франки захватили Антиохию, он собрал войска и отправился в Сирию… К нему собрались войска со всей Сирии — тюрки и арабы, кроме тех, кто был в Халебе. К нему присоединился Дакак ибн Тутуш, атабек Тугтегин, Джанах ад-Даула, правитель Химса, Арслан Таш, правитель Синджара, Сулейман ибн Артык и другие эмиры, подобных которым не найти. Когда об этом узнали франки, то сочли это великой бедой и испугались, так как они ослабели и у них было мало еды. Мусульмане выступили против них у Антиохии, но Кербога недостойно поступал по отношению к мусульманам, которые были с ним, и разгневал эмиров. Он проявлял высокомерие, полагая, что они и так останутся с ним. Это рассердило их, и они задумали изменить ему, если начнется бой, и выдать его, если им удастся это исполнить.

Мусульмане сказали Кербоге: «Нужно встать у ворот и убивать всякого выходящего. Сейчас, когда, они рассеяны, это легко». Но Кербога ответил: «Нет, мы подождем, пока они все выйдут, и тогда мы перебьем их всех сразу, чтобы нам долго не заниматься этим». Мусульмане убили нескольких франков, покинувших город, но Кербога сам подъехал к ним и запретил делать это.

Когда все франки полностью вышли [из города] и в Антиохии не осталось ни одного из них, они ударили по мусульманам всей силой, и те намеренно обратились в бегство, [сделав это] из-за дурного обращения Кербоги и его презрения к ним, во-первых, а, во-вторых, из-за того, что он запретил им убивать франков. Поражение было полным, притом ни один мусульманин не нанес удара мечом, не проткнул [кого-либо] копьем и не пустил стрелу из лука. Последними, кто обратился в бегство, были Сакман ибн Артык и Джанах ад-Даула, потому, что они были в засаде. Кербога бежал вместе с ними. И когда франки увидели это, они подумали, что это хитрость, потому что не случалось такого боя, чтобы, не сразившись, обращались в бегство. Поэтому они побоялись преследовать мусульман. Но некоторые борцы за веру из мусульман сражались, соблюдая закон и стремясь к мученической смерти. Франки перебили несколько тысяч мусульман, захватили все, что было в лагере — пищу, деньги и утварь, коней и оружие. Их дела поправились, и сила вернулась к ним.”

Как видим, арабские источники списывают поражение на разногласия в стане сельджуков. Христианские источники приписывают победу личному мужеству командиров крестоносцев и религиозному рвению всех пилигримов. После бегства Кербоги гарнизон цитадели вынужден был сложить оружие. В результате сложных переговоров и интриг Антиохия досталась Боэмунду Тарентскому а крестоносцы продолжили путь на Иерусалим.

После взятия Иерусалима произошла еще одна крупная битва при Аскалоне.

Рубрики: Великие битвы истории
Метки: великие битвы