Нумидийцы против легионов Рима, ч.2

Автор: Strateg, 26 Март 2017

В первой части статьи Нумидийцы против легионов Рима мы рассматривали боевые действия Квинта Метелла против нумидийского царя Югурты. Югурта заключил союз и объединил войска с мавританским царем Бокхом. Для скорейшего завершения нумидийской войны в Риме избран новый консул – Гай Марий, который до этого момента находился в подчинении Метелла. В свою очередь одним из подчиненных офицеров Мария становится молодой аристократ Луций Сулла. В качестве первоисточника используем произведение Гая Саллюстия Криспа “Югуртинская война”.

Получив в управление Нумидию, Гай Марий проводит реорганизацию римской армии и с пополнениями в 107 г. до н.э. прибывает в Утику.  Саллюстий, 87,95: “И вот консул, пополнив легионы и вспомогательные когорты, вступает в плодородную и богатую добычей страну; все, захваченное там, он отдает солдатам, затем подступает к укреплениям и городам, слабо защищенным природой, имеющим небольшие гарнизоны, завязывает в разных местах частые, но легкие сражения. Новобранцы без страха участвовали в этих битвах: они видели, что беглецов либо берут в плен, либо убивают, что самым храбрым угрожает наименьшая опасность, что оружие защищает свободу, родину, родителей и все прочее и приносит им славу и богатство. Так в короткий срок новые солдаты объединились со старыми и все сравнялись в доблести… Тем временем квестор Луций Сулла прибыл в лагерь с многочисленной конницей, набранной в Лации и среди союзников, для чего они был оставлен в Риме.”

Марий понемногу захватывает нумидийские города и укрепления и уже собирается на зимние квартиры, когда наконец Бокх присоединяется к Югурте и вдвоем они внезапно атакуют римскую армию, окружая легионы Мария. Нужно отметить, что внезапные нападения ночью, засады и окружения, подкрепленные партизанскими действиями – только такая тактика могла изредка приносить успех нумидийцам. Да и то это срабатывало либо когда в легионах падала дисциплина, либо когда ими командовал заурядный полководец. Так случилось с Авлом Постумием, прошедшим под ярмом и позднее с Курионом, лишившимся головы. Дисциплинированная римская армия с хорошим полководцем могла выстоять и при неблагоприятных условиях, не говоря уже о правильной битве. Это показали Метелл, Гай Марий и Цезарь в битве при Руспине. Главная проблема римлян была в том, что разбитые номады исчезали и при случае могли восстановить свои силы и вернуться. Посмотрим, как в окружении нумидийцев руководит легионами Марий.

Саллюстий, 97-99: “Объ­еди­нив вой­ска, они (Югурта и Бокх), когда оста­ва­лась едва деся­тая часть дня, напа­да­ют на Мария, уже направ­ляв­ше­го­ся на зим­ние квар­ти­ры; они реши­ли, что в слу­чае пора­же­ния насту­пав­шая ночь послу­жит им защи­той, если же они победят, то не будет поме­хой, так как они зна­ют мест­ность; напро­тив, рим­ля­нам в обо­их слу­ча­ях тем­но­та создаст боль­шие затруд­не­ния. Не успел кон­сул узнать от мно­гих людей о при­бли­же­нии вра­гов, как они уже появи­лись, и преж­де чем вой­ско успе­ло постро­ить­ся или хотя бы сло­жить покла­жу в одно место, сло­вом, преж­де чем оно смог­ло услы­шать сиг­нал или сло­ва при­ка­за, всад­ни­ки — гету­лы и мав­ры — не стро­ем и не в каком-либо бое­вом поряд­ке, а груп­па­ми, буд­то собрав­ши­ми­ся по воле слу­чая, нале­та­ют на наших. А те, испы­тав страх от неожидан­но­сти, но все же пом­ня о сво­ей доб­ле­сти, либо бра­лись за ору­жие, либо защи­ща­ли дру­гих сол­дат, брав­ших­ся за ору­жие; неко­то­рые вска­ки­ва­ли на лоша­дей, мча­лись навстре­чу вра­гам; бит­ва ста­ла боль­ше напо­ми­нать схват­ку с раз­бой­ни­ка­ми, чем сра­же­ние: без зна­мен, не соблюдая строя, всад­ни­ки впе­ре­меш­ку с пехо­тин­ца­ми, одни отсту­па­ли, дру­гие поги­ба­ли; на мно­гих, бив­ших­ся отча­ян­но, напа­да­ли сза­ди; ни доб­лесть, ни ору­жие не защи­ща­ли надеж­но наших сол­дат, так как непри­я­тель имел чис­лен­ный пере­вес. Нако­нец, рим­ляне, как вете­ра­ны [и пото­му опыт­ные вои­ны], так и ново­бран­цы, если мест­ность или слу­чай им поз­во­ля­ли соеди­нить­ся, ста­ли смы­кать­ся в коль­цо и таким обра­зом, будучи при­кры­ты со всех сто­рон и сохра­няя постро­е­ние, выдер­жи­ва­ли натиск вра­га.

Но и в этом столь слож­ном поло­же­нии Марий не испу­гал­ся, не пал духом, но во гла­ве сво­ей тур­мы, состав­лен­ной не столь­ко из самых ему близ­ких людей, сколь­ко из наи­бо­лее храб­рых, появ­лял­ся всюду и то при­хо­дил на помощь дрог­нув­шим, то напа­дал на вра­гов там, где они отби­ва­лись спло­чен­ной мас­сой, помо­гал сол­да­там лич­но, пото­му что при таком бес­по­ряд­ке отда­вать при­ка­зы он не мог. Вот и окон­чил­ся день, но вар­ва­ры ничуть не ослаб­ля­ли сво­е­го натис­ка и, как им веле­ли их цари, сочтя ночь бла­го­при­ят­ной для себя, напа­да­ли еще более ярост­но. Тогда Марий, исхо­дя из обсто­я­тельств, при­ни­ма­ет реше­ние и, дабы его вой­ско име­ло воз­мож­ность отсту­пить, зани­ма­ет два рас­по­ло­жен­ных рядом хол­ма — один, недо­ста­точ­но боль­шой для устрой­ства лаге­ря, но с источ­ни­ком, бога­тым водой, дру­гой более удоб­ный, так как, высо­кий и в зна­чи­тель­ной части обры­ви­стый, не тре­бо­вал зна­чи­тель­ных укреп­ле­ний. Марий при­ка­зы­ва­ет Сул­ле со всад­ни­ка­ми про­ве­сти ночь у источ­ни­ка, а сам, посколь­ку вра­ги пре­бы­ва­ли в таком же бес­по­ряд­ке, посте­пен­но соби­ра­ет сол­дат, рас­се­яв­ших­ся по полю, и уско­рен­ным шагом уво­дит их вверх на холм. Труд­ность пози­ции вынуж­да­ет царей отка­зать­ся от сра­же­ния, но все же они не раз­ре­ша­ют сво­им сол­да­там отхо­дить; окру­жив оба хол­ма круп­ны­ми сила­ми, они рас­по­ла­га­ют­ся в боль­шом бес­по­ряд­ке. Раз­ведя мно­го кост­ров, вар­ва­ры боль­шую часть ночи, по сво­е­му обык­но­ве­нию, лико­ва­ли, ора­ли, и их воин­ствен­ные пол­ко­во­д­цы счи­та­ли себя победи­те­ля­ми, раз они не обра­ти­лись в бег­ство.

Неопыт­ность вра­гов при­да­ла Марию уве­рен­ность, и он при­ка­зал соблюдать пол­ное мол­ча­ние и даже, по обык­но­ве­нию, не тру­бить сме­ну ноч­ной стра­жи. На рас­све­те, когда устав­шие вра­ги засну­ли, он рас­по­рядил­ся, чтобы часо­вые, как и тру­ба­чи когорт, турм и леги­о­нов, разом затру­би­ли, а сол­да­ты под­ня­ли крик и выско­чи­ли из ворот лаге­ря. Мав­ры и гету­лы, вне­зап­но раз­бу­жен­ные незна­ко­мы­ми им и страш­ны­ми зву­ка­ми, не смог­ли ни бежать, ни вооб­ще что-либо сде­лать. Шум, кри­ки, отсут­ствие какой-либо помо­щи во вре­мя наше­го напа­де­ния, сума­то­ха и смя­те­ние при­ве­ли их в ужас, почти лишив рас­суд­ка. В кон­це кон­цов все они были рас­се­я­ны и обра­ще­ны в бег­ство; было захва­че­но мно­го ору­жия и воин­ских зна­мен, и погиб­ло в этом сра­же­нии боль­ше людей, чем во всех преды­ду­щих, ибо сон и небы­ва­лый страх поме­ша­ли бег­ству.”

Далее Саллюстий подробнее рассказывает о личности консула и о том, как Марий управляет своей армией. 100: “Затем Марий продолжил переход на зимние квартиры: чтобы обеспечить лучшее снабжение войск, он решил провести зиму в приморских городах. Однако победа не сделала его ни беспечным, ни заносчивым, и двигался он в боевом порядке — точно так же, как если бы находился на виду у врага. Сулла с конницей шел справа, слева — Авл Манлий с пращниками и лучниками, а также когортами лигурийцев. Возглавляли и замыкали войско манипулы легкой пехоты под командой трибунов. Перебежчики, которыми Марий дорожил меньше всего и которые лучше всех знали местность, следили за передвижением противника.

В то же вре­мя кон­сул, как буд­то у него не было помощ­ни­ков, сам наблюдал за всем, появ­лял­ся всюду, хва­лил или уко­рял каж­до­го, кто это­го заслу­жи­вал. Будучи при ору­жии и предель­но вни­ма­тель­ный сам, он того же тре­бо­вал от сол­дат. С той же осмо­т­ри­тель­но­стью, с какой он дви­гал­ся, он укреп­лял лагерь, ста­вил когор­ты леги­о­не­ров на стра­же у ворот, рас­по­ла­гал вспо­мо­га­тель­ную кон­ни­цу перед лаге­рем, кро­ме того, рас­став­лял сол­дат в укреп­ле­ни­ях на валу, сам обхо­дил посты — не столь­ко из недо­ве­рия к тому, как будут выпол­нять­ся его при­ка­за­ния, сколь­ко для того, чтобы сол­да­ты охо­т­нее пере­но­си­ли тяго­ты, кото­рые с ними разде­ля­ет их пол­ко­во­дец. И дей­стви­тель­но, Марий тогда, как и вооб­ще в тече­ние всей Югур­тин­ской вой­ны, под­дер­жи­вал дис­ци­пли­ну в вой­ске, не столь­ко при­бе­гая к нака­за­ни­ям, сколь­ко обра­ща­ясь к сове­сти сол­дат. Мно­гие объ­яс­ня­ли это его стрем­ле­ни­ем к популяр­но­сти, дру­гие — тем, что суро­вая жизнь, к кото­рой он при­вык с дет­ства, и все то, что иные счи­та­ют несча­стьем, для него было удо­воль­стви­ем. Во вся­ком слу­чае, дела государ­ства он вер­шил чест­но и достой­но — так же, как при самой стро­гой вла­сти.”

У нас есть описание правильного сражения Мария и Суллы против Югурты и Бокха под городом Циртой.

Битва под Циртой, 106 г. до н.э.

Саллюстий, 101: “На четвертый день недалеко от города Цирты одновременно отовсюду явились разведчики, и стало ясно, что враг близок. Но так как они, возвратившись с разных сторон, сообщали все одно и то же, то консул, не зная, какой боевой порядок ему принять, остановился и выжидал, не изменив строя и готовый отразить любое нападение. Так что Югурта, разделивший свои силы на четыре части и рассчитывавший, что из всех его солдат хотя бы некоторые ударят по вражескому тылу, просчитался. Тем временем Сулла, который первым вступил в соприкосновение с противником, ободрив своих всадников, построенных по турмам как можно теснее, сам вместе с другими напал на мавров; остальные не двигались с места, прикрывались от пущенных издалека дротиков и разили всех, кто вступал с ними в рукопашный бой.

Пока сражались конные, Бокх с пехотой, которую к нему привел сын его Волукс (задержавшись в пути, она не участвовала в первом сражении) , ударил в хвост римского войска. Марий тогда находился в головных рядах, поскольку там были Югурта и его главные силы. Узнав о прибытии Бокха, нумидиец с небольшим отрядом незаметно поворачивает в сторону наших пехотинцев. Там он на латинском языке — ибо под Нуманцией он научился говорить на нем — закричал, что наши солдаты сражаются напрасно, ибо он только что собственной рукой убил Мария; одновременно показывал им окровавленный меч, которым он яростно разил наших пехотинцев. Услышав и увидев это, наши солдаты испугались, не столько поверив этому известию, сколько в ужасе от самой этой возможности, а варвары воспряли духом и стали еще яростнее нападать на потрясенных римлян.

Последние уже были готовы обратиться в бегство, когда Сулла, разгромив тех, на кого он напал, возвратившись, ударил маврам во фланг. Бокх тотчас же повернул войско. Югурта же, старавшийся поддержать своих и не упустить уже почти достигнутую победу, был окружен всадниками и, после того как справа и слева были убиты окружавшие его солдаты, в одиночку прорвался под градом вражеских копий и дротиков. Тем временем Марий, рассеяв вражескую конницу, поспешил на помощь своим, которых, как он узнал, уже теснили. Наконец враг был разгромлен повсюду. Равнина, открытая взору, представляла собой ужасное зрелище: преследование, бегство, убийство, плен, поверженные лошади и люди; множество раненых, которые не в силах ни бежать, ни оставаться в покое — они только приподнимаются на миг и тотчас же падают; в общем, насколько мог охватить глаз, земля была усеяна стрелами, оружием, мертвыми телами, а между ними — повсюду кровь.”

После поражения Бокх вступил в тайные переговоры с Римом. Марий требовал выдачи Югурты и направил к Бокху с рискованным заданием Суллу с небольшим отрядом. Саллюстий, 105: “Сул­ла выехал под охра­ной всад­ни­ков, пехо­тин­цев и бале­ар­ских пращ­ни­ков; кро­ме того, с ним отпра­ви­лись луч­ни­ки и пелигн­ская когор­та с лег­ким воору­же­ни­ем (!?), допус­кав­шим более быст­рое пере­дви­же­ние и все-таки защи­щав­шим от лег­ко­го насту­па­тель­но­го ору­жия вра­гов не хуже, чем вся­кое дру­гое.” Сулла блестяще выполняет задание и привозит плененного Югурту в римский лагерь. В Риме Марий получает триумф и новое назначение на войну против кимвров и тевтонов. Югурту после триумфа убивают в тюрьме. Но часть славы в победе над Югуртой достается Сулле (как немного раньше произошло у самого Мария с Метеллом). С этого момента начинается противостояние Мария и Суллы.

Рубрики: Военная История
Метки: военная история