Военная история: самниты против легионов Рима

Автор: Strateg, 17 Июнь 2013

Самниты были одними из злейших врагов легионов древнего Рима. Постоянно побеждая самнитов в сражениях, римляне потерпели от них одно из самых унизительных поражений в своей истории – в битве при Кавдинском ущелье. Союз самнитских племен с главным городом Бовианумом, обитавший в средней и южной части Италии столкнулся с римской экспансией во второй половине 4 в. до н.э.  Окончательно сломил самнитов Сулла в ходе союзнической войны в 1 в. до н.э. Тит Ливий подробно описывает самнитские войны римлян в период ранней республики.

В 354 г. до н.э. военные успехи римлян привели к тому, что самниты стали искать союза с Римом и были приняты в число союзников. В 343 г. до н.э. самниты напали на кампанцев, которые обратились за помощью к Риму. Столица каманцев Капуя – богатый город, жители которого от роскошной жизни утратили боевые навыки. Не в силах противостоять самнитам кампанцы полностью отдались под защиту Рима. Это послужило поводом к самнитским войнам.

Армию Рима возглавил Марк Валерий Корвин. Это легендарный персонаж римской истории. Начинал службу Марк Валерий в армии под командованием Марка Фурия Камилла. Так же как и Тит Манлий Торкват заслужил свое прозвище в поединке с галлом, так и Марк Валерий получил прозвище Корвин в поединке с галлом. Корвин – ворон – помог Марку победить галла, отвлекая противника и клюя его в лицо. Марк Валерий Корвин много раз возглавлял римские войска, одержал убедительные победы над самнитами и те были вынуждены просить мира. Интересные события связаны с Корвином при подавлении мятежа в римской армии. Римляне оставили в богатой Капуе гарнизон, который в обстановке роскоши “расслабился”.  Корвину пришлось проявить искусство дипломатии, что бы отделить зачинщиков мятежа и привести войска в чувства, избежав гражданской войны.

Битва при Кавдинском ущелье, 321 г. до н.э.

После нескольких лет мира с самнитами вспыхнула новая война. На этот раз с римской армией не было Марка Валерия. Легионы возглавляли два римских консула Тит Ветурий и Спурий Постумий, которые, как это часто бывало в римской военной истории, не позаботились о разведке. Римляне шли на помощь союзному городу Луцерии и выбрали короткую дорогу через Кавдинское ущелье. Самниты устроили засаду, перегородили вход и выход из ущелья завалами из деревьев и камней. Римская армия оказалась в западне без запасов продовольствия. Пробиться из окружения не было никакой возможности и через несколько дней римляне сдались. Полководец самнитов  Понтий не мог принять решения, что делать с римлянами и обратился за советом к отцу. Его отец, уважаемый в Самнии человек, Геренний Понтий, посоветовал либо перебить всех римлян, что бы полностью искоренить врагов, либо отпустить всех на свободу, что бы приобрести друзей и союзников. Сын выбрал промежуточный вариант, закончившийся для самнитов печально. Всех римлян, безоружных и раздетых вывели из Кавдинского ущелья и “провели под ярмом”, начиная с консулов. После чего отпустили домой униженного противника, оставив в заложниках всадников. Тем самым самниты и не уничтожили врагов и не приобрели союзников. Теперь для римлян на первом месте была месть. Через некоторое время римляне одержали новые победы над самнитами, взяли Луцерию и в свою очередь прогнали самнитов под ярмом. В последующих войнах с самнитами славу стяжали римляне отец и сын Луции Папирии Курсоры.

Информация о вооружении самнитов весьма противоречива. Есть достаточное количество изображений самнитов с круглыми щитами типа асписа. Дело в том, что самниты завоевали некоторые греческие колонии, вели войны с этрусками и вполне могли позаимствовать греческие щиты. Однако Ливий упоминает у самнитов щиты типа скутума. Изображения показывают варианты вооружения самнитов как с обычными так и метательными копьями. Наблюдается картина, схожая с вооружением римлян, когда паноплия воинов трансформируется с течением времени.

Вот что рассказывает Тит Ливий о самнитской армии. 9.40 (308 г. до н.э.): “Сразу после этого вели войну столь же опасную и столь же славную и успешную – против самнитов, которые среди прочих военных приготовлений позаботились и о том, чтобы их строй сверкал новым великолепным оружием. Было у них два войска: у одного щиты с золотой насечкой, у другого – с серебряной; а щиты были такие: верхняя часть, защищающая грудь и плечи, пошире, и верх ровный, книзу же, чтоб не мешать двигаться, щит суживался в виде клина. Грудь у самнитов прикрывал панцирь, левую голень – поножи; шлемы с гребнями должны были сделать рост воинов более внушительным. У «золотых» воинов туники были разноцветные, а у «серебряных» – из белоснежного льна. У этих последних были серебряные ножны и серебряные перевязи, а у первых то и другое – золотое, и попоны на конях расшиты золотом. Одним отвели правое крыло, другим – левое. Это блестящее вооружение было уже знакомо римлянам, да и вожди внушили им, что воину своим видом надлежит устрашать противника и полагаться не на золотые и серебряные украшения, а на железо самих мечей и собственное мужество; а это все, мол, больше походит на добычу, а не на оружие: оно сверкает перед битвой, но безобразно среди крови и увечий; доблесть – вот украшенье бойца, все прочее приходит с победой, и богатый противник – всего лишь награда победителю, будь сам победитель хоть нищим.”

10.38-39: (293 г. до н.э.) “…его (каждого воина самнита) принуждали поклясться зловещим заклятием, обрекающим смерти его самого, его семью и род, если он не выйдет в бой за военачальниками, если убежит из строя сам или если, увидев беглеца, не убьет его на месте. Связав первых среди самнитов таким заклятием, полководец назвал поименно десять из них и приказал одному за другим выбирать себе соратника, пока их не наберется шестнадцать тысяч. Этот легион, составленный из заклятой общим заклятьем знати, получил – по крыше того святилища – название «полотняного», ему дано было великолепное вооружение и шлемы с гребнями, чтобы воины его выделялись среди прочих. Другое войско – немногим более двадцати тысяч – ни внешним обликом, ни ратной славой, ни снаряжением не уступало полотняному легиону. Вот сколько народу – все в расцвете сил – стало лагерем у Аквилонии… Отослав гонца, Папирий тотчас собрал войсковую сходку; он пространно говорил о войне вообще и о нынешнем снаряжении противника, в котором много показной роскоши, но мало бранной силы: не гребнями ведь поражают врага, и даже разукрашенный и раззолоченный щит пронзят римские копья, и, где мечом решается дело, там строй, блистающий белизною туник, скоро окрасится кровью. Золотое и серебряное самнитское войско уже разбил когда-то наголову его отец…”

В римской истории настал один из переломных моментов, когда дальнейшая судьба Рима могла сложиться иначе. Против Рима объединились этруски, галлы, умбры и самниты. Коалиция врагов представляла смертельную угрозу для Рима. Тем более, что в очередной раз из-за плохой разведки римляне потеряли легион Сципиона, окруженный и перебитый галлами. Ливий, 10.26: “Но от поспешности он (Сципион) не разведал толком дороги и взобрался на вершину, уже занятую неприятелем, поднявшимся с другой стороны. Так что на легион обрушился удар с тыла, и теснимые отовсюду воины оказались во вражеском кольце. Судя по некоторым сочинителям, легион там и погиб, причем не спасся ни один человек, чтоб хотя бы сообщить об этом несчастье, и весть о нем дошла до консулов, бывших уже недалеко от Клузия, лишь когда они завидели галльских всадников: на груди их коней болтались головы, головы торчали на пиках, а сами всадники по своему обычаю горланили победные песни… Вот почему не только оба консула отправились на войну с четырьмя легионами и многочисленной римской конницей, с тысячей снаряженных на эту войну отборных кампанских всадников и еще с войском союзников и латинов, превышавшим по численности римское войско…” Римлянам повезло, что в момент битвы при Сентине этруски и умбры отсутствовали и в битве при Сентине им пришлось сражаться только с самнитами и галлами.

Битва при Сентине, 295 г. до н.э.

Тит Ливий, 10.27-29

“Правое крыло заняли галлы, левое – самниты. На правом крыле против самнитов Квинт Фабий поставил первый и третий легионы, на левом против галлов – Деций (Публий Деций Мус, чей одноименный отец принес себя в жертву в битве при Везувии) выстроил пятый и шестой.  Второй и четвертый легионы во главе с проконсулом Луцием Волумнием воевали в Самнии. Поначалу силы в бою были точь-в-точь равными, так что, окажись тут в строю ли или в лагере этруски и умбры, там, куда бы они ударили, римлянам не миновать поражения.

Под началом Фабия римляне скорей отражали нападение, а не сами нападали и затягивали битву сколь можно дольше, ибо вождь их знал твердо: и самниты и галлы храбры в первой схватке, и надо только выдержать этот их натиск; если же битва затянется, ярость самнитов мало-помалу ослабеет, а силы галлов, совершенно не способных терпеть жару и усталость, тают на глазах: в начале битвы они сильнее мужей, в конце слабее женщин. Но Деций, в его возрасте и при его отваге, склонный к более решительным действиям, сразу же бросил в битву все бывшие в его распоряжении силы. А когда пешая битва показалась ему слишком вялой, он бросает в бой конницу и, присоединясь к самым отчаянным отрядам юнцов, призывает цвет молодежи вместе с ним ударить на врага…

Дважды отразили они натиск галльской конницы, но когда во второй раз слишком оторвались от своих и сражались уже в самой гуще врагов, их устрашило небывалое еще нападение:  вооруженные враги, стоя на колесницах и телегах, двинулись на них под оглушительный топот копыт и грохот колес и напугали римских коней, непривычных к такому шуму. Будто обезумев, рассеялась победоносная римская конница: опрометью мчась прочь, падали наземь и кони и люди. Замешательство перекинулось оттуда и на сами легионы, и много передовых бойцов погибло под копытами коней и колесами телег, промчавшихся вдоль строя, а следом и галльская пехота, видя испуг противника, не давала ни вздохнуть, ни опомниться.

… С этими проклятиями и себе и врагам он (Публий Деций Мус) пустил коня туда, где приметил, что галлы стоят всего плотнее, и, бросившись сам на выставленные копья, встретил свою смерть.

С этого мгновения битва перестала походить на дело рук человеческих. Потерявши вождя, что обычно ведет к смятению, римляне прекратили бегство и вознамерились начать бой сызнова. Галлы же, особенно сгрудившиеся толпой возле тела консула, словно обезумев, метали свои копья и стрелы в пустоту, а иные цепенели, забыв и о битве, и о бегстве.

Пока римляне восстанавливали боевой строй, к ним подоспели Луций Корнелий Сципион и Гай Марций, посланные товарищу на подмогу по приказу Квинта Фабия с подкреплениями из задних рядов войска. Здесь им стала известна судьба Публия Деция, побуждающая дерзать на все ради общего дела. И вот, хотя галлы, выставив перед собою щиты, стояли сомкнутым строем и ясно было, что рукопашная будет нелегкой, тем не менее по приказу легатов воины подобрали копья, усеявшие землю между тем и другим войском и метнули  их во вражескую «черепаху»; много копий вонзилось в щиты, а некоторые даже в самые тела врагов, и клин их развалился, причем повалилось много не раненых даже, а только оглушенных. Так переменчиво было на левом крыле счастье римлян.

На правом же крыле Фабий, как было сказано, весь день тянул время; а потом, когда уже стало ясно, что и крики врагов, и натиск их, и удары их дротиков потеряли прежню силу, он приказал начальникам конницы вести отряды в обход самнитского крыла, чтобы по знаку ударить на них сбоку всею силою; легионерам же своим Фабий приказал шаг за шагом продвигаться вперед и теснить врага. Увидев, что неприятель не сопротивляется и явно измотан, он стянул все силы, какие сберегал до времени, и устремил легионы вперед, а коннице дал знак броситься на врага. И самниты не выдержали натиска: мимо галльского войска, бросив в опасности союзников, они врассыпную побежали к лагерю. Галлы же выстроились «черепахой» и продолжали стоять плечо к плечу. Тут Фабий, узнав о смерти товарища, приказывает отряду кампанцев – около пятисот всадников – покинуть строй и, зайдя галлам в тыл, напасть на их войско, а за ними идти принципам третьего легиона и, где увидят замешательство во вражеских рядах под натиском конницы, туда ударить и рубить дрогнувших противников.

Сам же Фабий, дав обет посвятить храм и вражеские доспехи Юпитеру Победителю, направился к самнитскому лагерю, куда стекались толпы охваченных страхом самнитов. У самого вала те, кого оттеснила толпа соплеменников, – ведь такие полчища не могли разом протиснуться в ворота – попытались отбиваться; здесь пал самнитский полководец Геллий Эгнаций. Наконец самнитов загнали за вал, и после короткой борьбы лагерь был взят, а галлов обошли с тыла. Двадцать пять тысяч неприятелей было перебито в этот день, восемь тысяч попало в плен. Но победа не была бескровной: из войска Деция полегло семь тысяч, а из Фабиева – тысяча семьсот.”

Даже после этого поражения самниты отчаянно сопротивлялись. Но вскоре вынуждены были подчиниться Риму. Дальнейшее продвижение римлян в Италии послужило поводом для конфликта с Тарентом, который призвал на помощь армию Пирра.

Рубрики: Военная История
Метки: военная история