Великие битвы Сципиона Африканского

Автор: Strateg, 09 Дек 2013

Неизвестно, чем бы закончилась Вторая Пуническая война, если бы против гениального полководца карфагенян Ганнибала  Рим не смог бы выдвинуть такого же талантливого полководца Публия Корнелия Сципиона, прозванного в последствие Африканским. Фабий Максим и Клавдий Марцелл могли только сдерживать Ганнибала. Нужен был полководец, который смог бы полностью сломить Карфаген. Битвы Сципиона Африканского отражают эволюцию римской армии. Еще в битве при Треббии и в битве при Каннах тактика легионов сводилась к лобовому удару, что позволяло Ганнибалу окружать римлян с флангов. Сципион Африканский учит легионеров осуществлять на поле боя сложные маневры отдельными контингентами и сам применяет фланговые охваты по примеру Ганнибала, приносящие римлянам победу.

После поражений римлян в битвах Второй Пунической войны в Испании и гибели Публия и Гнея Сципионов в качестве нового полководца был избран молодой Публий Корнелий Сципион. Стремясь отомстить за смерть отца и дяди и восстановить положение римлян в Испании, Сципион энергично взялся за дело. Пока три карфагенские армии  были разобщены, Сципион стремительным броском овладел Новым Карфагеном, воодушевил и вооружил армию и занялся ее обучением. Полибий, 10.20: “Публий оставался некоторое время в Карфагене, непрестанно упражнял морские войска и преподал трибунам следующего рода упражнения для сухопутных войск: один день все они должны были пробегать тридцать стадий   во всеоружии, на другой день — чистить и чинить вооружение и выставлять его для осмотра перед палатками, на третий — отдыхать и развлекаться, на четвертый — одни должны были сражаться друг с другом деревянными мечами, обернутыми в кожу и снабженными на концах кожаными шариками, другие метать друг в друга копья также с кожаными шариками на концах, на пятый день снова бегать и возобновлять упражнения. Вместе с тем он строжайше внушал ремесленникам , чтоб вооружение воинов было в полной исправности как для упражнений, так и для настоящей войны. С этою целью, как я сказал выше, Публий назначил особых надсмотрщиков по отрядам и, кроме того, сам ежедневно обходил ремесленников и каждому из них доставлял все нужное для работы. Таким образом, на площадях перед городом сухопутные войска заняты были упражнениями и досматривали за оружием, судовые команды на море устраивали примерные сражения и упражнялись в гребле, ремесленники в городе оттачивали оружие, ковали, строили, словом заняты были изготовлением всех принадлежностей вооружения.”

Не давая времени трем  карфагенским армиям объединиться, Сципион решил сразиться с Газдрубалом Барка, которого начали покидать испанцы и переходить на сторону римлян. Ливий многие битвы Сципиона описывает более подробно, чем Полибий, но обычно Ливию меньше доверяют по части достоверности. Источником для обоих авторов скорее всего послужили работы близкого друга и помощника Сципиона – Гая Лелия. Кроме того, Полибий мог пользоваться архивами семьи Сципионов. Нужно отметить, что у Ливия иногда даты событий отличаются от дат других первоисточников.

Битва при Бекуле, 208 г. до н.э. 

Ливий, 27.18: “Ближайшее из карфагенских войск – Газдрубалово – стояло под городом Бекула; перед лагерем были конные посты. На них и напали легковооруженные и передовые (у Полибия передовые = экстраординарии – отборные отряды италийских союзников) – с ходу, не разбив даже лагеря, и высказали такое презрение к врагу, что настроение обоих войск обнаружилось сразу. Всадников, ошалевших от страха, загнали в их лагерь, куда едва не вошли со знаменами римляне. Раздразнивши себя и врагов, они в тот же день поставили лагерь. Ночью Газдрубал отвел свое войско на холм, вершина которого была ровной и гладкой; сзади протекала река, а спереди и вокруг край холма окаймлялся отвесным обрывом. Пониже находилась другая ровная площадка, но взобраться туда было не легче. На эту нижнюю площадку Газдрубал на другой день, видя врагов перед своим лагерем, спустил нумидийских всадников, легковооруженных балеарцев и африканцев. Сципион, объехав ряды солдат под знаменами, указал на врагов, стоявших на виду: они заняли холм, уже не надеясь на успех в бою на равнине; они полагаются не на мужество, не на оружие, а на неприступность самого места. На высотах закреплялись враги, им же придется в случае бегства скакать по крутым склонам. Но он, Сципион, закроет врагам и этот путь к бегству. Сципион взял две когорты: одну поставил у входа в долину, по которой протекала река, а другую там, где дорога, петляя по холму, спускалась из города к полям. Сам он повел воинов (тех самых, что накануне прогнали неприятельские караулы) к нижнему выступу холма, где стояли легковооруженные карфагеняне. … в римлян полетели дротики, камни и прочее. Они в ответ стали бросать камни, которыми усеяна была дорога. Хотя подъем был труден и воины под градом дротиков и камней едва шли, на площадку они взошли первыми – сказалось врожденное упорство и привычка брать стены. Как только они заняли небольшое, но ровное место, где можно было твердо стоять на ногах, они прогнали противника, который был подвижен и хорош в стычках, но уклонялся от настоящего боя, поражал неприятеля с безопасного расстояния, но не выдерживал рукопашной. Римляне перебили многих, а остальных отогнали к войску, стоявшему наверху.

Сципион приказал победителям подниматься и нападать на середину вражеского строя; остальное войско он разделил между собой и Лелием, велел ему обойти холм справа и найти более легкий подъем, а сам быстро обошел холм слева и напал на врага с фланга. Неприятельский строй дрогнул: карфагеняне хотели развернуть фланги навстречу раздающимся отовсюду крикам. При этом замешательстве поднялся на площадку и Лелий; карфагеняне стали отступать, испугавшись нападения с тыла; первые ряды разорвались в середине строя, открывая путь римлянам. Если бы карфагеняне, занимая столь опасное место, стояли твердо, а впереди строя выставили слонов, римляне никогда бы не взобрались наверх. Кругом убийство; Сципион бросил свой левый фланг на вражеский правый, оказавшийся неприкрытым. Бежать было некуда; на дорогах и справа, и слева стояли римские караулы; ворота лагеря после бегства военачальника и прочих командиров заперли; взволновались слоны – испуганные, они страшнее врагов. Перебито было около восьми тысяч человек.”

Ливий любит преувеличивать победы римского оружия. У Полибия окончание битвы при Бекуле заканчивается не разгромом, а отступлением Газдрубала, после которого он с войском переправляется к Ганнибалу в Италию и гибнет в битве при Метавре. Сципион не преследует пунов. Полибий, 10.39: “Теперь Гасдрубал вывел из лагеря все войско. До этого времени он оставался на месте в том убеждении, что достаточно защищен самым местоположением и что неприятель не отважится напасть на него. Таким образом, нападение последовало неожиданно, и он не успел построиться к бою. Тем временем римляне не производили наступления с флангов, прежде чем неприятель занял эти места, и не только беспрепятственно взошли на высоты, но и наступали на карфагенян, пока те строились еще к битве и направлялись к своим местам. Тех из карфагенян, которые нападали с боков, римляне убивали, других, еле успевавших обернуться и стать в боевой порядок, обращали в бегство. Как только Гасдрубал увидел, что войска его подаются и приходят в расстройство, он согласно первоначальному плану отказался от решительной битвы, собрал казну, слонов, взял с собою, сколько мог, бегущих воинов и отступил вдоль реки Тага к пиренейским перевалам и к живущим здесь галатам. Что касается Публия, то он не находил выгодным для себя гнаться тотчас за Гасдрубалом, ибо опасался нападения прочих карфагенских вождей, и отдал неприятельский лагерь солдатам на разграбление.”

Газдрубал Барка перешел Альпы, что бы соединиться с Ганнибалом в Италии. Он потерпел поражение и погиб в битве при Метавре. Через два года недалеко от Бекулы состоялась решительная битва за Испанию у города Илипы. Интересно, что этот город так называет Полибий и это название прочно утвердилось в военной истории. Ливий именует город Сильпией, а Аппиан в 6 книге Римской истории называет битвой при Кармоне. На этот раз противниками Сципиона были Газдрубал, сын Гисгона, Магон Барка и нумидиец Массаниса.

Битва при Илипе, 206 г. до н.э.

Ливий, 28.12-16: “Газдрубал, сын Гисгона, полководец самый великий, самый прославленный (не считая потомков Барки), вышел из Гадеса, рассчитывая при поддержке Магона, сына Гамилькара, возобновить войну, и набрал в Лузитании и Бетике около пятидесяти тысяч пехотинцев и четыре тысячи пятьсот всадников. Это число конницы указывают почти все авторы, но насчет пехоты некоторые пишут, что Газдрубал привел к городу Сильпия (Илипа) семьдесят тысяч человек. Там на открытой равнине расположились два пунийских вождя, намеренные от сражения не уклоняться. Сципион, до которого дошли слухи об их многолюдном войске, понял, что его римских легионов не хватит, чтобы уравнять силы, и ему надо хотя бы для виду выставить вспомогательные отряды варваров, не давая им, однако, такого перевеса, чтобы возможная их измена (наподобие той, что в свое время погубила его отца и дядю) могла возыметь решающее значение… Сципион дошел до города Бекулы со всем войском – пешим и конным, из граждан и союзников: всего с сорока пятью тысячами человек.

Газдрубал первый вывел свое войско в боевом строю, за ним вышли и римляне. Каждое войско стояло в полной боевой готовности перед своим лагерем; никто не начинал сражения; день клонился к вечеру; пунийцы первыми, а за ними и римляне увели свое войско в лагерь. Это повторялось несколько дней; всегда Карфагенянин первым выводил из лагеря войско, первым уводил воинов, уставших стоять; никто ни из одного лагеря не выезжал вперед, ни из одного лагеря не метнули дротика, не подали голоса. Центр у Сципиона занимали римляне, на обоих флангах стояли испанцы; у Газдрубала – в центре карфагеняне вперемешку с африканцами; перед строем, прикрывая фланги, стояли слоны, издали казавшиеся укреплениями.

В обоих лагерях говорили: в бой пойдут в том же порядке, в каком построились сейчас в лагере; центр римской армии столкнется с центром карфагенской – одинаковы и мужество, и оружие у обоих сторон. Сципион, узнав про это общее твердое убеждение, нарочно на день сражения все изменил. Только рассвело, как он бросил всю конницу и легковооруженных на карфагенские посты и сразу вслед за ними выступил со своими тяжелыми легионами. Вопреки ожиданиям – своим и врагов – римляне оказались на флангах, а в середине строя – союзники. Газдрубала разбудили крики конников; выскочив из палатки, он увидел своих солдат, в страхе мечущихся около лагеря, сверкающие знамена легионов вдали, неприятеля по всей равнине; он тотчас же бросил свою конницу на вражескую, а сам с отрядом пехотинцев выступил из лагеря, нисколько не изменив обычного строя.

Конная битва долго шла с переменным успехом, да иначе и не могло быть: конники, теснимые неприятелем, – то римляне, то карфагеняне – отходили под защиту пехоты. Когда расстояние между двумя войсками было не больше пятисот шагов, подан был знак отбоя: ряды легионеров расступились, открыв проход, – вся конница и легковооруженные отошли под прикрытие, их Сципион поставил, разделив на две части, за обоими флангами как подкрепление. Пришло время начинать сражение; он велел испанцам, составлявшим середину строя, идти на врага замедленным шагом, а сам с правого фланга, которым командовал, послал гонца к Силану и Марцию с приказанием растянуть их фланг влево, как сам он растягивает свой вправо, и ввести в бой легковооруженных пехотинцев и всадников раньше, чем произойдет столкновение в центре. Растянув таким образом фланги, их командиры быстро двинулись на врага – каждый во главе трех пехотных когорт, трех отрядов конницы и – вдобавок – копейщиков (дротикометателей); остальное войско следовало за ними по косой. В середине строя образовался прогиб – там медленно продвигались отряды испанцев. На флангах уже бились, а цвет неприятельской армии – карфагенские ветераны и африканцы не подошли еще на перелет дротика и не решались кинуться на помощь тем, кто сражался на флангах, чтобы не открыть врагу, идущему прямо на них, путь через середину строя. Флангам врага приходилось нелегко: всадники, легковооруженные и копейщики нападали с боков, когорты – лобовым ударом, чтобы отрезать фланги от остального войска.

Битва становилась неравной – тем более что противником римских воинов и латинов оказалась толпа балеарцев и испанских новобранцев. А день все длился – солдаты Газдрубала начали уставать; утренний переполох не дал им собраться с силами: строиться пришлось не поевши, наспех. Сципион старательно замедлял ход сражения: пехота на флангах бросилась на врага только в седьмом часу, а до середины строя дело дошло позже: полуденный зной, бездействие в строю под оружием, голод и жажда истомили вражеских солдат еще до боя. Так они и стояли, опершись о щиты. А тут еще слоны, испуганные беспорядочным сражением конницы, копейщиков и легковооруженных, убежали с флангов в середку. Враги, уставшие духом и телом, стали отступать, сохраняя, однако, строй, – так отходит по приказу вождя ничуть не пострадавшее войско. Однако когда победители, поняв, что сражение выиграно, стали нападать со всех сторон, отступающие, уже не в силах сдержать этот напор, бросились врассыпную. Напрасно Газдрубал, преграждая им путь, кричал: пусть опомнятся, за спиной у них холмы и они спокойно за ними укроются. Те, что оказывались ближе к римлянам, падали один за другим, и страх пересилил все остальное. Знаменосцы остановились было у подножия холмов и стали звать воинов в строй, так как римляне медлили подняться на холм; но потом, увидев быстро взбиравшихся римлян, враги возобновили бегство и в страхе забились в лагерь. Первым перекинулся к римлянам вместе с большим отрядом единомышленников турдетанский царек Аттен… И чтобы начавшаяся измена не распространялась дальше, Газдрубал снялся с лагеря в тиши следующей ночи.”

Фланговые маневры Сципиона оставляют широкое поле фантазии для реконструкции. Приведем численность войск и описание фланговых маневров у Полибия.

Полибий, 11.20-24: “…Гасдрубал (сын Гескона) стянул свои войска из городов, в которых они зимовали, двинулся вперед и расположился станом, невдалеке от города, именуемого Илипою… Пехоты у него было до семидесяти тысяч, конницы до четырех тысяч, слонов тридцать два… одних римских войск без союзнических было недостаточно для того, чтобы отважиться на битву; между тем полагаться на союзников в решительной битве казалось и небезопасным, и слишком смелым. Долго Публий колебался, однако обстоятельства вынудили его к решению употребить в дело иберов, но с тем, чтобы вести сражение собственными легионами, а иберов выставить против неприятеля только для виду. Когда это было решено, Сципион снялся с места со всем войском, в коем было до сорока пяти тысяч пехоты и около трех тысяч конницы.

…Публий отрядил вперед конницу и легковооруженных и приказал им подойти к неприятельской стоянке и смело тревожить врага легкими схватками. С пехотой, как только взошло солнце, он сам двинулся вперед и, дойдя до середины равнины, выстроил солдат в порядке, обратном прежнему, именно, в середине поставил иберов, а на флангах римлян. Так как римская конница приблизилась к окопам внезапно, и тут же выходило в поле и остальное войско, то карфагеняне едва успели вооружиться. Гасдрубал вынужден был, невзирая на то, что солдаты его были еще натощак и не приготовились, поспешно выслать свою конницу и легковооруженных против неприятельской конницы на равнину, строить пехоту в боевой порядок, причем он поставил ее, как бывало обыкновенно и раньше, на ровном месте недалеко от предгорья. Некоторое время римляне держались спокойно. Солнце поднималось все выше, а стычка легковооруженных не кончалась ничем, ибо теснимая сторона укрывалась под своей фалангой и затем снова шла в битву.

Тогда Публий отвел своих застрельщиков за боевую линию промежутками между манипулами в тылу распределил их по флангам, легковооруженных впереди, за ними конницу, и начал движение на неприятеля с фронта; находясь на расстоянии от противника не больше стадии, он приказал иберам в том же порядке продолжать наступление, правому крылу римлян, манипулам и турмам сделать оборот направо, а левому налево. Сам он отделил от левого крыла, а Луций Марций и Марк Юний от правого три передовых турмы, перед ними поставил по обычаю римлян легковооруженных и три манипула, — каковой отряд пехоты именуется у римлян когортою, — со своим войском сделал оборот влево, а Луций и Марк вправо, и колонна ускоренным шагом двинулась на неприятеля, по мере движения поворачивались и примыкали к ней следующие далее ряды. Когда римские войска были уже недалеко от неприятеля, а иберы, медленным шагом наступавшие в передовой линии, находились пока на значительном расстоянии, Публий согласно первоначальному плану повел римские войска колонною разом на оба крыла карфагенян. В последовавших за сим движениях задние ряды выстроились в одну прямую линию с передовыми и в одно время с ними вступили в бой с неприятелем, вместе с тем получилось расположение войска, обратное прежнему как вообще в отношении флангов друг к другу, так и, в частности, в отношении пехоты и конницы. Так, на правом фланге конница вместе с легковооруженными оборотом вправо соединилась с передовой линией и сделала попытку обойти противника с фланга, пехота, наоборот, подвигалась влево. Что касается левого фланга, то здесь пехота шла на соединение с передними рядами справа, а конница вместе с легковооруженными — слева. Благодаря такому движению один из двух флангов, состоящих из конницы и легковооруженных, правый, обратился в левый. Впрочем, вождю нужно было не это. Задача его более важная состояла в том, чтобы обойти неприятеля с фланга, и расчеты эти оправдались.

В завязавшейся схватке жестоко терпели слоны, теснимые и обстреливаемые со всех сторон легковооруженными и конницей, и причиняли своим не меньший вред, как и чужим: слепо кидаясь из стороны в сторону, они давили всякого, кто попадался им под ноги, свой ли то был, или враг. Тогда как на флангах карфагенская пехота была сильно теснима, находившиеся в центре и составлявшие главную силу ливияне пребывали в полном бездействии. Под натиском иберов они не могли ни покинуть занимаемое ими место для оказания помощи флангам, ни исполнить свой долг, оставаясь на месте, потому что противостоявший неприятель не вступал в битву. Некоторое время фланги боролись с одинаковым мужеством, ибо для обеих сторон битва была решительная. Затем к полудню силы карфагенян стали падать, так как выход их из стоянки был вынужденный и преждевременный и они не успели приготовиться как следует к битве. Перевес был на стороне римлян как потому, что они были и сильнее и бодрее противника, так больше всего потому, что их дальновидный военачальник поставил отборнейшие войска против слабейшей части неприятеля. Теснимые римлянами, войска Гасдрубала вначале отступали шаг за шагом, потом оборотили тыл всею массою и устремились к предгорьям; наконец, когда римляне стали напирать сильнее, они в беспорядке бежали к собственной стоянке. Если бы не явилось на помощь божество, карфагеняне были бы теперь же выбиты и из стоянки; но вдруг разразилась гроза, пошел проливной продолжительный дождь, так что римляне с трудом возвратились в свою стоянку…”

Как видим, по Полибию дождь и божество помешали римлянам завершить битву полным разгромом карфагенян. Правда, армия Газдрубала была разбита при дальнейшем преследовании. Аппиан же вообще не описывает фланговые маневры и отмечает, что римлянам пришлось в битве тяжело без ссылок на помощь божества карфагенянам. Аппиан, 6.27: “Гасдрубал, Магон и Масинисса при таком внезапном наступлении Сципиона, так как между ними было не более 10 стадий, хотя войско их еще ничего не ело, стали вооружаться со всей поспешностью среди смятения и крика. Когда одновременно произошло и конное, и пешее сражение, римская конница одержала победу при помощи такого же приема, как и в прошлый раз, преследуя и не давая передышки нумидийцам, привыкшим то отступать, то нападать. Благодаря близкому расстоянию им были бесполезны их дротики. Но пехота вследствие численного превосходства карфагенян была в тяжелом положении и в течение всего дня она терпела поражение. Хотя Сципион объезжал их и убеждал, дело не менялось до тех пор, пока он, передав своего коня сопровождавшему его рабу и взяв щит у кого-то из воинов, не бросился, как был, один, в середину между врагами с криком: “Помогайте, римляне, вашему Сципиону, находящемуся в опасности!” Тогда те, которые, стоя близко, увидали, какой опасности он подвергается, а стоявшие далеко услыхали об этом, все вместе под влиянием стыда и в страхе за своего вождя бросились на врагов с криком “ура” (“алала”) и великим напором, которого карфагеняне не выдержали и отступили, так как одновременно они стали уже терять и силы, не евши до самого вечера. И тут за короткое время произошло страшное их избиение. Таков был для Сципиона результат битвы при Кармоне (Илипе), долгое время бывшей для него нерешительной и опасной. В ней римлян погибло 800 человек, а неприятелей 15 тысяч.”

Освободив от пунов Испанию Сципион вернулся в Италию и был назначен консулом на Сицилию. Ему разрешили использовать “каннских беглецов”, старых солдат Марцелла, бравших Сиракузы и добровольцев со всей Италии для организации экспедиционного войска в Африку. Сципион по прежнему уделяет большое внимание обеспечению и обучению армии. Оценку численности армии Сципиона приводит Ливий, 28.46:”Сципион отправился в Сицилию с тридцатью военными кораблями; с ним было около семи тысяч добровольцев”. 29.24: “Каннские легионы были пятый и шестой; объявив о своем намерении переправить их в Африку, Сципион осмотрел каждого солдата, оставил в Сицилии тех, которых нашел негодными, и заменил их взятыми из Италии. Легионы были пополнены так, чтобы в каждом было шесть тысяч двести пехотинцев и триста всадников. Из союзников-латинов он тоже взял тех пехотинцев и всадников, какие были под Каннами.” 29.25: “О числе солдат, перевезенных в Африку, писатели очень спорят: у одних я нахожу, что посажены были на суда десять тысяч пехотинцев, две тысячи двести всадников; у других – шестнадцать тысяч пехотинцев и тысяча шестьсот всадников; у третьих – больше чем вдвое: тридцать пять тысяч пехотинцев и всадников.” 30.2: “В Сицилии (на замену) набрано было три тысячи солдат – ведь отборное войско, стоявшее в этой провинции, было перевезено в Африку”

Высадившись в Африке Сципион склоняет на свою сторону часть нумидийцев, возглавляемых Массанисою, поджигает ночью два лагеря – пунов Газдрубала и союзных им нумидийцев Сифака. Две большие армии перестали существовать. Газдрубал навербовал в армию дополнительно кельтиберов. В битве на Великих Равнинах Сципион использует в очередной раз охват противника, выводя для этого на фланги пехоты принципов и триариев, окружает и уничтожает кельтиберов.

Битва на Великих Равнинах, 203 г. до н.э.

Полибий, 14.7-8: “кельтиберы, набранные карфагенянами в числе четырех тысяч человек с лишним… карфагеняне возвели вал подле так называемых Великих равнин и здесь расположились лагерем совместно с нумидянами и кельтиберами; всех их было не меньше тридцати тысяч человек… Согласно римскому обычаю Публий поставил первыми манипулы hastat ‘ ов, за ними principes , а триариев последними, в тылу. Что касается конницы, то италийскую он поместил на правом крыле, нумидян с Масанассою во главе — на левом. С другой стороны, Софак и Гасдрубал поставили кельтиберов в центре против римских манипулов, нумидян послали на левое крыло, карфагенян — на правое. В первой же стычке нумидяне быстро подались назад перед италийской конницей, а карфагеняне перед войском Масанассы, ибо частые поражения в прежних битвах лишали их мужества. Кельтиберы храбро сражались с римлянами, ибо при незнакомстве с местностью не видели для себя спасения в бегстве; не могли после совершенного ими вероломства ждать и пощады от Публия, если бы были взяты в плен: тогда как Публий в Иберии не сделал им ничего дурного, кельтиберы бесчестно и изменнически соединились с карфагенянами против римлян. Однако, лишь только подались фланги, кельтиберы были быстро окружены римскими principes и triari ‘ ями, и здесь же, за ничтожными исключениями, изрублены были все. Так погибли кельтиберы, все-таки оказавшие важную услугу карфагенянам не только во всем продолжении битвы, но и в бегстве: не будь задержки в кельтиберах, римляне тотчас бросились бы в погоню за бегущими, и от рук врагов спаслись бы разве весьма немногие. Теперь они задержали движение неприятеля, и Софак с конницей мог беспрепятственно укрыться в свою страну, а Гасдрубал с остатками войска в Карфаген.”

Ливий, 30.7-8: “Через несколько дней войска Сифака и Газдрубала вновь соединились. Всего солдат у них было около тридцати тысяч…Сципион поставил на передовой гастатов, за ними принципов, в резерве триариев; на правом фланге италийскую конницу, на левом – нумидийцев и Масиниссу. Сифак и Газдрубал выставили против италийской конницы нумидийцев, против Масиниссы карфагенян; в центре против легионов с их знаменами – кельтиберов. Выстроившись, вступили в бой. При первом же столкновении и нумидийцы и карфагеняне, стоявшие на обоих флангах, были отброшены: нумидийцы, в большинстве набранные по деревням, не смогли устоять перед римской конницей, а карфагенские солдаты, тоже новобранцы, – перед Масиниссой, всегда грозным, а сейчас еще разгоряченным недавней победой. Лишившиеся прикрытия с флангов кельтиберы держались стойко: на бегство в незнакомом месте рассчитывать им было нечего и нечего было надеяться на прощение от Сципиона: он столько сделал для них и для их племени, а они явились в Африку и нанялись против него воевать. Окруженные со всех сторон врагами, они падали один за другим, мужественно принимая смерть. Все были заняты ими, так что у Сифака и Газдрубала было время убежать. Ночь опустилась на победителей, уставших от резни, длившейся дольше, чем битва.”

Как то маловато 4000 кельтиберов по центру против пехоты легионов? Наверняка была еще другая пехота из африканцев, если учитывать, что все войско пунов около 30 000. После поражения в битве на Великих Равнинах карфагеняне вынуждены были призвать из Италии Ганнибала. Два гениальных полководца встретились в решающей битве при Заме – Нараггаре и Сципион снова повторил фланговые маневры, победив своего учителя.

Рубрики: Великие битвы истории
Метки: великие битвы