Константин Великий в битве у Мульвиева моста
Автор: Strateg, 22 Март 2015
Диоклетиан утвердил новую систему управления Римской империей – тетрархию. Империя разделилась на Западную и Восточную, в каждой из которых правил Август и подчиненный ему наследник Цезарь. Тетрархия привела к изрядной путанице и появлению большого числа претендентов на власть. Константин 1 Великий, одержав победу над Максенцием в битве у Мульвиева моста в 312 г., остался единственным императором Западной Римской империи. Через несколько лет покончив с Августом Восточной Римской империи Лицинием, Константин вернул Римскую империю к единоначалию, проведя крупные административные, военные и религиозные реформы в государстве. Константин Великий и битва у Мульвиева моста играет важную роль в христианской мифологии.
Строго говоря, сама битва у Мульвиева моста античными авторами описана весьма поверхностно. Статья больше посвящена пути, который проделал Константин Великий для укрепления Римской империи.
В начале 4 в. Диоклетиан и его соправитель Максимиан Геркулий ушли в добровольную отставку. Бывшие Цезари Констанций Хлор и Галерий (гонитель христиан) стали Августами и назначили новых Цезарей. Констанций Хлор назначил Севера, Галерий назначил Максимина Дазу. Однако обойденными оставались родные сыновья Максимиана – Максенций и Констанция Хлора – Константин, в будущем прозванный Великим. После смерти Констанция Хлора его войска провозглашают его сына Константина императором. В то же время в Риме с опорой на преторианцев к власти приходит Максенций – сын Максимиана. Сам Максимиан Геркулий, ранее отрекшийся, возвращается к власти и призывает вернуться Диоклетиана. Тот правда отказался, прожив остаток жизни в уединении. Вот к такой чехарде императоров привела тетрархия Диоклетиана.
Посланная Галерием в Италию против Максенция армия Севера перешла на сторону узурпатора. Север был убит. Сам Галерий побоялся вступить с Максенцием в войну и назначил вместо погибшего Севера своего друга Лициния. В скором времени Галерий умер и Лициний присвоил власть в Восточной империи, объявив себя Августом. Максимин Геркулий после сложных интриг покончил с собой. За Западную Римскую империю должны были сразиться Константин, находившийся в Галлии и воевавший с франками, и Максенций, превратившийся в тирана Рима.
На пути к Мульвиеву мосту
Зосима, Новая История, 2.15: “Константин долго подозревал Максенция в агрессивных намерениях и готовился к войне, набирая рекрутов из варваров. Он подчинил себе германцев и прочих галлов, которые собрались в Британии и насчитывали 90 000 тысяч человек пехоты и 8 тысяч кавалерии. Константин перешел мapшем через Альпы в Италию. Те города, которые попадались ему на пути и не оказывали вооруженного сопротивления, он оставлял нетронутыми. Тех же, прибегал к войне, он подчинял себе. Однако, в то же время Максенций собрал более сильное войско: почти 80 тысяч римлян и союзников италийцев, в основном тирренцев с побережья. Карфагеняне насчитывали 40 тысяч воинов, включая сицилийцев, так что всего их силы составили 107 тысяч пехотинцев и 18 тысяч конницы.” Цифры войск явно завышены. Скорее всего приводится общая численность войск находящихся в провинциях Константина и Максенция. Константин должен был оставить войска против германцев на Рейне, в армии Максенция упомянуты войска из Африки, где он недавно вел военные действия. Сомнительно, чтобы он совсем не оставил там войск.
Панегирик Августу Константину неизвестного автора Pan. Lat. IX, 3: “И все же, император (Константин), …ты поведя за собой не все <свои> армии, не смог позаботиться о нас в должной мере: ведь залогом нашего спасения является сохранение твоей жизни. Да и так ли уж нужны были Рену построенные в боевой порядок сухопутные и морские войска, если страх перед твоей доблестью уже давно защитил его от варварских племен? Может, ты захотел показать свою проницательность, разделив войска таким образом, чтобы одно охраняло мир, а другое вело войны? Или же из чувства пустого тщеславия ты захотел доказать, что для освобождения города тебе достаточно даже небольшого войска? Ведь ты перешел через Альпы едва ли с четвертью своей армии, <противопоставив> ее ста тысячам врагов для того, чтобы внимательно следящим за твоими действиями людям… стало ясно, что ты не сомневался в грядущей победе, которая была обещана тебе по воле богов. Ранее привел огромное войско Север и, будучи вероломно покинут, вооружил своего противника; впоследствии еще большие силы приводил с собою Максимиан <Галерий>, но, обессиленный перебежчиками, сам, казалось, был счастлив спастись бегством.”
Pan. Lat. IX, 5: “Александр Великий, хотя помимо своих македонян он мог набрать бесчисленное войско по всей Греции и Иллирику, тем не менее никогда не приводил с собой больше сорока тысяч воинов, полагая, что военачальнику тяжело руководить более многочисленной армией и что это будет скорее толпа, а не войско. А ведь ты меньшими силами начал гораздо более тяжелую войну, будучи настолько же (несомненно, благодаря своей доблести) могущественнее, насколько он был богаче количеством воинов. Причем когда он воевал против изнеженных мидийцев, и миролюбивых сирийцев, и вооруженных стрелами парфян, и стремившихся переменить свое рабство азиатов, ему потребовалось лишь одно-единственное сражение, чтобы одержать победу; тебе же — о ужас! — пришлось побеждать воинов, еще недавно бывших римскими, вооруженных всевозможным оружием наподобие граждан первого разряда (речь о реформе Сервия Тулия и хорошо вооруженных воинах); воинов, которые, осознав свои преступления, решили биться до конца.”
Автор Панегирика оценивает силы Константина менее 40 тыс. Силы Максенция были больше. Лактанций, О смертях гонителей, 44.1-2: “Между ними уже вспыхнула гражданская война, и хотя Максенций запирался за стенами Рима (ведь он получил ответ оракула, что умрет, если выйдет за ворота города) военные действия все-таки велись опытными военачальниками. У Максенция было больше людей, ведь он получил от Севера войско своего отца и привел недавно свое собственное из земель мавров и гетулов.”
Константин вторгся в Италию и в нескольких сражениях разбил войска Максенция. На стороне Константина выступили потусторонние силы, как пишут древние авторы. Причем христианские авторы упоминают Христа, а язычник Зосима указывает на сов. Интересно отметить, что предсказание было и у Максенция, которое он неправильно истолковал.
Евсевий, О жизни блаженного василевса Константина, 1.28-31: “«Однажды…”- говорил василевс,- «я собственными очами видел составившееся из света и лежавшее на солнце знамение креста, с надписью: «сим побеждай!». …во сне явился ему Христос Божий с виденным на небе знамением и повелел, сделав знамя, подобное этому виденному на небе, употреблять его для защиты от нападения врагов… Оно имело следующий вид: на длинном, покрытом золотом копье была поперечная рея, образовавшая с копьем знак креста. Сверху на конце копья неподвижно лежал венок из драгоценных камней и золота, а на нем символ спасительного наименования: две буквы показывали имя Христа, обозначавшееся первыми чертами, из середины которых выходило «ρ». Эти буквы василевс впоследствии имел обычай носить и на шлеме. Потом на поперечной рее, прибитой к копью, висел тонкий белый плат — царская ткань, покрытая различными драгоценными камнями и искрившаяся лучами света. Часто вышитый золотом, этот плат казался зрителям невыразимо красивыми, вися на рее, он имел одинаковую ширину и длину. На прямом копье, которого нижний конец был весьма длинен, под знаком креста, при самой верхней части описанной ткани, висело сделанное из золота грудное изображение боголюбивого василевса и его детей. Этим-то спасительным знаменем, как оборонительным оружием, всегда пользовался василевс, для преодоления противной и враждебной силы, и приказал во всех войсках носить подобные ему.” На щитах и знаменах армии Константина появились характерные буквы Х и Р.
Евсевий, 1.37: “Константин вооружился против тирании всеми средствами. Признав Бога всяческих и призвав, как спасителя и помощника, Христа Его, также поставив перед своими гоплитами и копьеносцами победную тофей со спасительным знаменем, он выступил со всем войском в поход и решился возвратить римлянам полученную ими от предков свободу. Между тем как Максенций, надеясь более на хитрости волшебства, нежели на любовь подданных, не смел выйти даже и за ворота крепости, но всякое место, всякую страну, всякий подвластный себе город защитил множеством гоплитов и бесчисленными отрядами войска, — василевс, надеясь на помощь Божью, раз, два и три нападал на войска тирана и, разбивая их с первого раза, занял большую часть Италии.”
Некоторые интересные подробности боевых действий в Италии приведено в Панегириках. Pan. Lat. IX, Битва под Турином – 9.6: “ты (Константин) вскоре после этого дал другое сражение на Тавринатских полях, … тебе пришлось сражаться не с рассеянными там и сям врагами, которых легко можно было уничтожить по частям, но с войском, построенным в боевой порядок, с отведенными далеко назад флангами, которые, если бы ты яростно набросился на передовую линию, обошли и окружили твоих не готовых <к такому повороту событий> солдат. Однако ты, заранее предвидя это, с обеих сторон выслал им навстречу воинов, чтобы они тотчас же отбрасывали скрытых в засаде врагов; сам ты, опрокинув, несмотря на сопротивление, передний край и обратя в бегство весь строй, учинил, продвигаясь вперед, резню тем большую, что этот фланг был усилен мощными подкреплениями. Таким образом, разбитые и отогнанные к самым стенам Таврина враги, натолкнувшись на запертые жителями городские ворота, завалили их грудой своих тел.”
Назарий приводит важные данные о построениях армий в битве под Турином и о вооружении конницы Максенция. Очень похоже, что Максенций выстроил войска в виде конуса острием вверх, а Константин выстроил армию в виде буквы V. (О таких построениях в виде клина и ножниц упоминает Вегеций, 3.17,18,19.) Pan. Lat. X, 22-24: “Столь много воинов заполонили открытую равнину, что тот, кто видел их выстроенными, не ошибся бы в их уверенности. Какое, говорят, то было зрелище, столь грозное на взгляд, сколь страшное, кони и люди одинаково заключены в железное облачение. В войске их называли клибанариями: люди были покрыты [броней] в верхней части, панцирь простирался вниз до груди коней и свисал до их передних ног, защищая их от вреда от раны, не препятствуя их ходу.
Тем не менее, тебя, император, не напугало ни то, что их доспехи удвоили ужас, внушаемый столь многочисленным (войском), ни то, что числа усилили их оружие… Эта демонстрация доспехов, эта покрытая железом армия, ставшая бы неприятным зрелищем для людей не воинственных, воодушевила людей непобедимых, поскольку воины, зараженные примером императора, воспылали всей отвагой, когда встретили врага, подходящего для того, чтобы разбить его. Ты сам принял начальство над бронированной конницей, где находилась сильнейшая мощь вражеского строя. Их обучение для боя должно сохранить порядок при их атаке после того, как они вломились во вражеский строй, а поскольку они неуязвимы, они решительно прорываются сквозь все то, что противостоит им.
Но ты, мудрейший император, знающий все искусство войны, получаешь подмогу от своего мастерства: то есть, безопаснее всего избегать тех, кому сложнее всего противостоять. Отведя свой строй в сторону, ты склонишь врагов к атаке, которая уже не повернет назад; затем, приведя свой строй назад, ты окружишь людей, которых впустил в свою игру. Пробиваться вперед у них не выйдет, ибо твои воины намеренно поддались; жесткость железа не позволит переменить направление для преследования.
Так наши люди напали на представших перед ними врагов с дубинами, снабженными тяжелыми железными шишками, которые изнуряли неуязвимых врагов ударами, и когда они наносились прежде всего по их головам, они вынуждали тех, кого удары приводили в замешательство, падать. Затем они начали беспорядочно отступать, ускользать обратно, шататься полумертвыми или умирающими, удерживаясь благодаря седлам, лежать спутанными в запутанном истреблении коней, которые, от невероятной боли, когда их уязвимые части тела были обнаружены, сбрасывали своих всадников повсюду.
Когда все было истреблено до единого человека, а твои воины остались незатронутыми, люди перенесли ужас, внушаемый их доспехами, на изумление победой, ибо те, кто считался неуязвимыми, погибли, не ранив никого на нашей стороне…”
Бой под Вероной Pan. Lat. IX, 9: “И прежде всего… ты выстроил свою армию в две линии, а затем, предвидя количество неприятелей, приказал, чтобы по фронту были тотчас же развернуты шеренги и более широко расставлены войска: конечно, ты судил о храбрости всех своих воинов по собственной смелости. Ты считал, что если бы даже войско противника было более многочисленным, оно могло быть разбито натиском меньшего количества твоих воинов. …Ты все предусмотрел, все устроил, исполнил все обязанности верховного главнокомандующего: но зачем же ты сражался сам?”
Битва у Мульвиева моста, 312 г.
Есть разночтение в описании места битвы. Часть источников указывают, что армия Максенция выстроилась перед Мульвиевым мостом, проложенным через Тибр. Другие авторы переносят место битвы на некоторое удаление от моста.
Зосима, 2.15: “Когда оба противника подготовились, Максенций выстроил мост через Тибр, но не целиком от одного берега до другого, а разделенный на две части. Посередине реки концы каждой половины соединялись скрепами, которые могли удаляться, если кто-либо хотел бы разрушить мост. Максенций проинструктировал строителей, чтобы они извлекли скрепы на соединении моста, как только они увидят войска Константина; мост тогда рухнул бы вниз, и все враги потонули бы в реке. Таков был план Максенция.” (Ну уж вся то армия Константина на мосту точно бы не поместилась. И где бы оказалась армия самого Максенция?) 2.16: “Константин же со своими воинами дошел до Рима и разбил лагерь перед городом на широком поле, удобном для конного сражения. Максенций замкнулся в себе, принося жертвы богам и осведомляясь у прорицателей о предстоящем исходе войны. Он также читал Сивиллины книги. Веря в пророчество, означавшее смерть любому, кто причинит зло римлянам, он воспользовался этим, так как защищал Рим от нападавших, стремившихся захватить его.
Пророчество оказалось истинным. Как только Максенций вывел свое войско из Рима и начал пересекать мост, им самим возведенный, слетелось бессчетное количество сов, которые покрыли всю стену. Когда Константин увидел эту картину, он скомандовал своим воинам взяться за оружие. Армии стояли друг против друга в полной боевой готовности. Константин бросил в бой конницу, чтобы отогнать врага в нужном направлении. Как только был подан сигнал пехоте, она организованно двинулась на врага. Разгорелась жестокая битва. Несмотря на то, что римляне и италийцы надеялись обрести избавление от жестокой тирании Максенция, многие из них погибли, другие были затоптаны конницей или убиты пехотинцами. Пока конница Максенция стойко держалась, казалось, что у него еще сохраняется надежда на успех. Однако, вскоре его воины сдались, а он сам обратился в бегство с несколькими солдатами через мост в город. Бревна, не выдержав веса, треснули, и Максенций со всеми своими людьми был унесен течением реки.”
Лактанций, 44.3-9: “Константин, укрепив дух и будучи готов к любому исходу, подвел все войска вплотную к городу и занял позиции напротив Мульвийского моста. И было Константину откровение во сне, что ему надлежит изобразить на щитах небесный знак Бога, и тогда лишь вступать в битву. Он исполнил все, как было приказано, изобразив на щитах (символ) Христа буквой, загнутой вверху и пересеченной (буквой) Х. Вооружившись этим знаком, войско берет мечи. Навстречу выходит вражеское без императора и переходит мост. Боевые линии противников сталкиваются лицом к лицу, все сражается с равной силой; так что ни тех, ни других не замечено бегства. В городе поднялся бунт — военачальника бранят как предателя народных интересов. По случаю дня его рождения были устроены игры, и тогда народ внезапно закричал в один голос, что Константина нельзя победить. Сбитый этим с толку, он (Максенций) убегает и, созвав неких сенаторов, приказывает посмотреть в книги Сивилл. В них обнаружилось, что в тот день должен погибнуть враг римлян. Этот ответ пробуждает в нем надежду на победу. Он выходит из города и вступает в строй. Мост за его спиной разрушают. С его появлением битва становится ожесточенной и длань божья помогает войску. Максенциево устрашается, сам он обращается в бегство к мосту, но тот разрушен, и тогда, теснимый массой бегущих, он низвергается в Тибр.”
Евсевий, 1.38: “Наконец, он (Константин) был уже близ Рима. Но чтобы не принуждать его воевать с римлянами ради тирана, последнего, будто какими цепями, Бог сам увлек весьма далеко от городских ворот и… деятельно доказал, что древние, описанные в священных книгах происшествия, для многих нечестивых кажущиеся мифологией, для верующих истинны. Как во времена Моисея и благочестивого некогда народа еврейского, Бог ввергнул в море колесницы фараона и войска его, и в Чермном море погрузил отборных всадников тристатов, так, подобно камню, пали во глубину Максенций и бывшие с ним гоплиты и копьеносцы. Обращенный в бегство Константином, подкрепляемым силой Божьей, Максенций на пути должен был перейти через реку. Соединив суда, он сделал из них мост и благодаря этому искусству приготовил свою гибель, хотя надеялся употребить его для погибели друга Божьего. …мост исчез, суда со всеми людьми вдруг погрузились в речные глубины, — и сам бедняк прежде всех, а потом его щитоносцы и копьеносцы, по выражению божественных пророчеств, «погрязоша яко олово в воде зельней».
(Преторианская гвардия в левом нижнем углу. Их атакует пехота Константина, на щитах которых буквы ХР)
Pan. Lat. IX, 16-17: “И каким же образом построил свой боевой порядок этот раб (Максенций), в течение стольких лет носивший пурпурную мантию? Конечно же, он выстроил его таким образом, чтобы никто не мог убежать, чтобы никто — как это обыкновенно бывает — не мог отступить ни на шаг и возобновить сражение, поскольку спереди его теснило оружие, а с тыла — Тибр. (Автор другого панегирика Назарий добавляет 10.28, что Максенций выстроил армию у самого берега Тибра и значительно растянул строй.) Таким образом, при первом же взгляде на твое величие и при первом же натиске твоего столь часто побеждавшего войска, все остальные враги, приведенные в ужас, обращенные в бегство и запертые на узком Мульвиевом мосту, без раздумий бросились в реку, так что наконец-то уменьшили сечу, утомившую руки твоих воинов; что же касается главных вдохновителей этого разбоя, то они, не имея надежды на прощение, покрыли своими телами выбранное для сражения место.
После того как Тибр поглотил преступников, тот же самый Тибр затянул в водоворот вместе с конем и знаками воинских отличий и его самого (Максенция), тщетно пытавшегося спастись по отвесному противоположному берегу, чтобы не возникло никаких слухов о том, будто это столь гнусное чудовище приняло смерть от меча или копья какого-нибудь доблестного мужа. И хотя стремительно катившая свои воды река унесла прочь тела и оружие остальных врагов, она оставила на том же самом месте, где он погиб, его труп, чтобы римскому народу не пришлось долго сомневаться в случае возникновения слухов о том, будто бегством удалось спастись тому, доказательств смерти которого искали.”
Аврелий Виктор, О Цезарях, 40.23-25: “Максенций с каждым днем становился мрачнее, наконец, с усилием выбравшись из города до Красных камней на девятой, примерно, миле, когда после поражения своего войска обратился в бегство к Риму, сам попал в засаду, приготовленную им для врага близ Мульвиева моста у переправы через Тибр [и погиб] на шестом году своей тирании…. Легионы преторианцев и их вспомогательные отряды, более пригодные для смут, чем для защиты города, из ненависти к ним были совершенно распущены, вместе с тем отменены были их особое вооружение и военная одежда.”
Аврелий Виктор, Извлечения…, 40.7: “Максенций, столкнувшись с Константином несколько выше Мульвиева моста, поторопился вступить на мост, составленный из плотов, но конь его оступился, и он упал в речную пучину, тело его под тяжестью панциря было затянуто илом, его едва нашли.”
Последствия битвы у Мульвиева моста
Константин вошел в Рим. Распустил преторианскую гвардию и разрушил крепости, в которых они были размещены. Через несколько месяцев в Восточной Римской империи Лициний разбил войска Максимина Дазы, который вскоре умер. Константин в Западной империи не собирался терпеть соправителя Лициния в Восточной империи. В 314 г. в Паннонии около города Кибалиса состоялись две битвы, имеющие краткое и похожее описание. Вот первая из них:
Зосима, 2.18: “Ниже города лежала просторная равнина, безграничная, до самого горизонта. Здесь Лициний разбил лагерь, рассчитывая, что сражение состоится с правой стороны от холмов, которые будут защищать его фланги. Константин продвинул свою армию до самых гор. Он полагал, что его преимущество состояло в том, что конница будет сражаться лоб в лоб. Это давало возможность защитить пехоту от врага, так как пехота продвигалась более медленно, а до ее подхода было трудно начать бой. Вслед за этим, Константин, славившийся быстрыми атаками, подал сигнал, и мощный удар обрушился на врага. Сражение, которое последовало за этим, не окончилось, даже когда каждая сторона полностью израсходовала запасы стрел. Воины сражались еще долгое время копьями и мечами. Битва началась утром и продолжалась до самой ночи, пока правое крыло, где находился Константин, не одержало верх, а его враги не обратились в бегство.”
Был заключен мирный договор, по которому часть восточных провинций отошла Константину. Но ему нужно было все! И через 10 лет война возобновилась. Последняя битва произошла у Адрианополя в лучших традициях Александра Македонского. Зосима, 2.22: “Император снова готовился к войне с Лицинием. …было собрано 120 000 пехоты и 10 000 моряков и столько же конницы… Пехота Лициния насчитывала сто пятьдесят тысяч человек, а конница, поставленная фригийцами и каппадокийцами, включала пятнадцать тысяч. …он (Константин) выступил с пехотой из Фессалоники и расположился лагерем на берегу реки Гебр. Лициний растянул свои войска в боевом порядке на протяжении двух сотен стадий от горы, возвышавшейся над городом, до того места, где река Тоносей впадает в Гебр.
Армии стояли в таком порядке несколько дней, до тех пор, пока Константин не выяснил, в каком месте река наиболее узкая и не придумал следующее. Он приказал свои солдатам снести деревья с горы и вязать их веревками, будто они намереваются построить мост через реку и переправить свою армию. Обманув врага таким образом, Константин поднялся на холм, на котором росли толстые деревья, способные спрятать любого, и оставил там пять тысяч пехоты и восемьсот всадников. После этого, взяв двенадцать конников (?), император пересек Гебр в самом узком месте и неожиданно напал на врага. Результат получился следующим: некоторые из врагов были убиты, многие бежали, сломя голову, в то время как другие стояли, изумленные неожиданностью происходящего и внезапностью переправы врага. Остальная конница и всё войско после этого уверенно пересекли реку. Произошло большое сражение [3 июля 324 г.]. Около тридцати четырех тысяч человек у Лициния погибло.”
Лициний был сослан в Фессалоники и позже убит готами. Константин Великий стал править Римской империей единолично. За время своего правления он основал город Константинополь – будущую столицу Византии, издал эдикт о веротерпимости, прекращающий гонения на христиан и предоставил христианам особый статус, провел административные реформы. Военные реформы Константина обсудим в статье о римской армии поздней империи. После смерти Константина ему наследовали три сына и два племянника в ранге Цезарей и вновь разгорелась гражданская война.
Что это за «особое вооружение и одежда» у преторианцев?
Точно ответить не могу. Только мысли общего плана о том, что в принципат оружие преторианцев отличалось. Да и там многозначность. Помимо понятно лучшей отделки есть указания ка копья и круглые щиты. Про доминат не знаю.
А мурзилку оспрейскую не глядел?
Какую конкретно? Ту, которая у нас названа от Цезаря до Константина? Чем больше я самостоятельно ковыряюсь в материале, тем меньше я верю Оспреям. Ну а уж наши так переводят, что не верю ваще…
Ту, что конкретно про преторианцев, естественно Мог бы уже давно собрать все оспреи про Рим, раз уж тебе он так интересен.
Да у меня сайт вообще заблокировать могут в любой момент. Не до преторианцев)))
Макс, НС № 185, с.9 подпись по фототкой “Максенций – сын Диоклетиана и соправитель Максимиана”. То ли наши переводчики так лажают, то ли оспрейкам веры нет.
На с. 29 еще один перл “Гета убил Каракаллу и сам погиб в восточном походе от Макрина”.
Перепутано все что можно.
Речь идет о чешуйчатых доспехах. Но такие доспехи могут быть не только у преторианцев.