Военная история: греческие армии 4 в. до н.э., ч.1

Автор: Strateg, 05 Ноя 2012

В 4 в. до н.э. в греческих армиях продолжают происходить изменения, начавшиеся в конце предыдущего века. Граждане полисов все меньше испытывают желание служить в армии. Общее падение жизненного уровня не дает возможность формировать полноценную фалангу граждан – гоплитов.  Греческие армии все больше состоят из профессиональных наемников. Происходят изменения в вооружении гоплитов. Увеличивается доля пельтастов и конницы. Связи между армиями наемников и полисами, их пославшими, слабеют. На первый план выдвигаются полководцы, способные управлять большими наемными контингентами и, зачастую, ставящие интересы своих солдат и собственные выше государственных. Профессионализация армий и полководцев поднимает военное искусство греков на более высокий уровень в военной истории.

В греческих армиях 5 в. до н.э. к концу Пелопоннесских войн выросло количество конницы и легкой пехоты. Необходимость воевать длительный срок на различных театрах военных действий привела к формированию наемных армий. В начале 4 в. даже консервативные спартанцы привлекают наемников. Спартанская армия Агесилая, воевавшая в Малой Азии против персов включала в себя помимо илотов наемников из различных частей Греции, Фракии и Ионии. Пелопоннес и особенно Аркадия представляли большой рынок рекрутов для античных “кондотьеров”.

Отборные наемные войска Аркадского союза назывались эпариты. Диодор, 15.62 и 15.67: “Стратег аркадского войска мантинеец Ликомед с войском из пяти тысяч, так называемых, эпаритов, прибыл в Орхомен… Аркадяне назначили Ликомеда стратегом и, дав ему войско, состоявшее из пяти тысяч эпаритов, отправили его против Пелланы в Лаконии.” Ксенофонт, “Греческая История”, 7.4.22: “Он (Архидам – сын Агесилая) повел войско на холм кружным путем. Его передовой отряд пельтастов, заметив вне ограды вражеских эпаритов, напал на них, конница также пыталась врезаться в ряды противника; однако враг не обратился в бегство, а остался на своих местах.” 7.4.34: “Вскоре после этого те из эпаритов, которые не могли служить без жалования, ушли со службы; с другой стороны, те люди, которые могли просуществовать без жалования, подбодряя друг друга, становились эпаритами, чтобы не зависеть от своих противников, а чтобы, наоборот, те от них зависели.”

По призыву Сиракуз на Сицилию с небольшим отрядом наемников отплывает коринфянин Тимолеонт и побеждает превосходящих числом карфагенян в битве при Кримисе. В Афинах пользуются популярностью командиры наемников Ификрат, Тимофей, Хабрий, Харес. Греческие наемники очень высоко ценятся в Персии и Египте.

Полиэн, 7.14.4: “Оронт, потеряв многих из союзников, которых убил Автофродат в засаде, распустил слухи, что наемники были близко так, что бы это было сообщено и Автофродату. Ночью, самых сильных из варваров он снарядил эллинским оружием и с занимавшимся рассветом поставил их между другими эллинами, приставив переводчиков, говорящих на двух языках, чтобы приказания, данные эллинам, они объясняли варварам. Автофрадат, узнав эллинское оружие, полагая, что пришли наемники, о которых он слышал, вступить в бой не решаясь, сняв лагерь, бежал.” Диодор, 15.29: “…царь Египта Ахорис, находясь во враждебных отношениях с персидским царем, собрал большое наемное войско. Предлагая большую плату тому, кто поступит к нему на службу и одаряя многих из них, он быстро собрал много греков себе на службу. Но, не имея способностей командующего, он послал за афинянином Хабрием, выдающимся и благоразумным полководцем и проницательным в искусстве войны, который приобрел известность за личную доблесть. Тогда Хабрий, не заручившись одобрением афинян, принял назначение на должность, взял на себя командование армией Египта и стал успешно готовиться к войне с персами. Фарнабаз, который был назначен царем командующим персидскими войсками, стал готовить все необходимое для войны, а так же отправил послов в Афины, во-первых, чтобы осудить Хабрия, который, став стратегом египтян, настроил персидского царя против афинян, а во-вторых, настоятельно просил дать ему Ификрата в качестве стратега. Афиняне, желая иметь дружественные отношения с персидским царем, и надеясь склонить Фанабаза на свою сторону, быстро отозвали Хабрия из Египта и направили Ификрата в качестве стратега персидского войска…

…афиняне постановили считать мир c лакедемонянами расторгнутым. И, решив объявить войну, выбрали стратегами трех выдающихся граждан Тимофея, Хабрия и Каллистрата. Кроме этого постановили снарядить 20000 гоплитов, 500 всадников и 200 кораблей.” 15.32-33: “Афиняне, получив известие о прибытии в Беотию лакедемонян, сразу же отправились на помощь Фивам с пятью тысячами пехоты и двумястами всадников. Когда эти силы прибыли, фиванцы заняли какой-то продолговатый холм, отстоявший на 20 стадий от их города; место это было удобно своей неприступностью, и стали ожидать нападения врага. Ибо репутация Агесилая так их напугала, что они побаивались встретить его атаку на равных условиях. Агесилай повел свое войско боевым порядком против беотийцев.

И когда сблизился с ними, то сначала велел атаковать легковооруженными, проверяя тем самым боеспособность противника. Но, когда фиванцы со своей более высокой позиции легко отбросили его солдат, то он повел против них всю свою армию, построив ее плотным строем. Афинянин Хабрий, начальник наемников, приказал воинам встретить напор врага стойко, сохраняя линию фронта, встать на одно колено, закрывшись щитами и выставив вперед копья. И когда они выполнили приказание, одновременно Агесилай, удивившись дисциплине врага и видя его неприступную позицию, не счел возможным напасть на занимающих высоты противников, но призвал их проявить свою доблесть в рукопашном сражении на равнине. Но, так как фиванцы не выходили на бой, он увел фалангу пехоты… После того, как Агесилай вернулся с войском на Пелопоннес, фиванцы, спасенные стратегом Хабрием, совершившим множество подвигов во время военных действий, особенно гордились его последней битвой и решили возвести, от имени народа, статую в его честь.”

Здесь стоит остановиться на таком моменте. Хабрий командует наемниками. В этом эпизоде наемники встают на колено, прикрывшись щитом и выставив копья. Немного ранее этих событий Ксенофонт замечает, 5.4.15: “Путь в Беотию через Элевферы охранял Хабрий с афинскими пельтастами. Поэтому Клеомброт стал переходить через горы дорогой, ведущей на Платеи.” Поскольку классические пельтасты не могли выполнить указанный выше прием, то некоторые историки выдвигают версию, что это были “пельтасты Ификрата“. Эта версия не выглядит убедительной. Во-первых, афиняне набрали гоплитов и Хабрию могли поручить командовать гоплитами, во-вторых, не стоит каждого наемника считать пельтастом Ификрата. Наемниками продолжали служить и обычные гоплиты. Например, выдержки из Диодора, 16.2,3: “… афиняне, тоже будучи враждебны к Филиппу, старались поставить Аргея на престол и отправили стратега Мантиаса с тремя тысячами гоплитов и значительными военно-морскими силами… Мантиас, афинский полководец, который плавал возле Мефоны, остался там сам, но послал Аргея со своим наемникам в Эги.”

Диодор, 16.22,34: “Харес, теперь, когда ему подчинялся весь флот, страстно желая уменьшить афинянам бремя расходов, предпринял опасные операции. В тот момент Артабаз восстал против персидского царя и всего лишь с немногими солдатами присоединился к восстанию сатрапов, которые имели армию более семидесяти тысяч. Харес со всеми своими силами принял участие в бою Артабаза с Царем и победил царскую армию. И Артабаз, из благодарности за поддержку, подарил ему большую сумму денег с которой он был в состоянии сам снабжать всю свою армию… Когда происходили эти события, Артабаз, который восстал против персидского царя, продолжал войну против сатрапов, которые были посланы Царем воевать против него. Сначала, когда Харес, афинский полководец, сражался на его стороне, Артабаз смело сопротивлялся сатрапам, но когда Харес ушел и он остался один, он побудил фиванцев отправить ему вспомогательные силы. Выбрав Паммена стратегом и дав ему пять тысяч солдат, они направили его в Азию. Паммен оказал поддержку Артабазу и разбил сатрапов в двух больших сражениях, заслужил великую славу для себя и для беотийцев. Тогда это казалось удивительным, что беотийцы, после того как оставили фессалийцев в беде, и когда война с фокейцами грозила им серьезными опасностями, должны были отправить армию через море в Азию и по большей части добиться успеха в боях.”

Мало внимания военная история уделяет Ясону из Фер. Ясон Ферский был тагом Фессалии, обучил хорошее войско из прекрасной фессалийской конницы и наемников и строил планы по гегемонии в Греции и завоеванию Персии еще до Филиппа и Александра Македонских. Ксенофонт 6.1.5-13 приводит речь фарсальца Полидаманта, который жалуется на Ясона лакедемонянам. Полидамант: “А сам он, сказать по правде, отличается богатырской силой и поразительной неутомимостью. Ежедневно он со своими наемниками устраивает военные упражнения, причем как во время этих упражнений в гимнасии, так и во время сражений сам идет впереди войска в полном вооружении. При этом он удаляет со службы тех из наемников, которые оказываются недостаточно выносливыми, а тех, которые ему кажутся наиболее неутомимыми и наиболее твердыми в опасностях битв, он награждает, увеличивая жалованье в два, три и даже четыре раза, делая им различные подарки, ухаживая за ними во время болезни и устраивая их почетное погребение. Поэтому каждый из его наемников знает, что военная доблесть даст ему в жизни и почет и богатство…

Ведь вам известно, что придется бороться с очень сильным войском и со столь искусным полководцем, который почти никогда не ошибается в своих планах, — хочет ли он обмануть бдительность врага ловким маневром, хочет ли быстротой действий застигнуть его врасплох или же броситься в мужественную атаку. Он умеет делать ночью то, что другие делают лишь днем; если он спешит, то работает даже во время обеда и ужина. Он полагает, что только тогда будет вправе отдыхать, когда он придет к своей цели, выполнив все то, что он имел в виду. Такое же воспитание он дал своим воинам. Он считает правильным, после того как воины потрудились для исполнения его желаний, исполнять и их желания. Поэтому все его подчиненные знают, что после труда их ждут удовольствия. Вдобавок Ясон — самый воздержанный в телесных удовольствиях человек из всех, кого я знаю; поэтому удовлетворение личных потребностей не отнимает у него ни грана времени и не мешает ему постоянно заниматься необходимыми делами.”

Полидамант передает прямую речь Ясона: “… ныне большая часть фессалийских городов (и в том числе наиболее значительные) — мои союзники; я их покорил, несмотря на то, что и вы вместе с ними выступили против меня на поле брани. Кроме того, как тебе известно, я имею до шести тысяч иностранцев-наемников, с которыми, как мне кажется, нелегко будет сразиться даже самому могущественному государству. Правда, и мои противники располагают не меньшим числом воинов. Однако же, ополчения граждан включают в свой состав как людей, уже превысивших наиболее подходящий для военной службы возраст, так и еще не совсем возмужавших отроков; и вдобавок во всех городах только незначительное количество людей занимается физическими упражнениями. Я же не принимаю к себе на службу людей, отстающих от меня в физическом развитии…

Ясно, что в случае присоединения ко мне Фарсала с зависимыми от него городами я без труда стану тагом всей Фессалии. Точно также несомненно, что при объединении всей Фессалии под властью одного тага она располагает шестью тысячами всадников и более чем десятью тысячами гоплитов. Зная телосложение и храбрость фессалийцев, я не представляю себе, какое племя будет в состоянии владычествовать над ними, если они найдут хорошего руководителя. Фессалия занимает огромное пространство, и если вся власть над страной перейдет к одному тагу, — то этим самым она уже покорит все живущие вокруг нее племена. Почти все народности этих мест искусны в метании дротиков; поэтому вполне естественно, что наше войско будет славиться и своими пельтастами. Беотия и все другие государства, воюющие с Лакедемоном, — со мной в союзе: они обещали выставить свои контингенты в мое войско, если я освобожу их из-под власти лакедемонян. Мне известно, что и афиняне пошли бы на все, лишь бы только добиться союза со мной, но я не желаю заключать с ними дружбу, так как добиваться господства на море по-моему еще легче, чем на суше.

Рассуди, не прав ли я и в этом. Если мы овладеем Македонией, откуда и афиняне вывозят к себе лес, мы сможем соорудить себе еще больше кораблей, чем есть у них. А у кого, скажи мне, будет более многочисленный экипаж, у афинян или у нас, располагающих таким большим количеством пенестов (пенестами назывались фессалийские крепостные, бывшие в таком же положении, как илоты в Спарте.), и притом столь прекрасно сложенных? Ну, а кому легче будет содержать моряков, нам ли, вследствие изобилия вывозящим свой хлеб в иные страны, или афинянам, которым не хватает своего хлеба и которые должны покупать его у других? Затем наша казна будет иметь гораздо большие доходы: нам не придется рассчитывать на какие-то островки, мы будем облагать данью народы материка: если Фессалия будет объединена под властью одного тага, то, конечно, все окрестные народы будут приносить ей дань. Ты ведь знаешь, что персидский царь — богаче всей людей на свете, и это потому, что он извлекает свои доходы не с островов, а с материка. Впрочем, мне кажется, что его еще легче покорить, чем Грецию. Мне известно, что весь персидский народ, исключая лишь одного человека, это — толпа рабов, чуждая гражданских добродетелей; известно и то, что царь был доведен до края гибели сравнительно незначительными отрядами, шедшими под предводительством Кира и Агесилая.”

Ксенофонт, 6.1.19, 6.4.28-32: “Ясон был единогласно провозглашен тагом Фессалии. Заняв эту должность, он определил, сколько всадников и сколько гоплитов был в состоянии выставить каждый город. Оказалось, что он вместе с союзниками располагал более нежели восемью тысячами всадников; гоплитов он насчитал не менее двадцати тысяч; пельтастов же оказалось достаточно для борьбы с каким угодно государством…  Когда Ясон вернулся назад в Фессалию, он достиг высоты могущества; причиной этого было то, что он был удостоен, согласно фессалийскому закону, звания тага, имел у себя на службе большое количество наемников-пехотинцев и всадников, доведенных постоянным обучением до совершенства в военном деле, и, что еще важнее, — что он уже снискал себе многочисленных союзников и, кроме того, еще многие хотели вступить с ним в союз… Однажды он производил смотр и испытание ферской конницы; он уже занял свое место и принимал всех имеющих к нему нужду. К нему подошли семеро юношей, как будто по поводу какой-то тяжбы между ними, убили его и разрубили на куски. Тотчас же на помощь Ясону прибежал его крепкий караул, вооруженный копьями. Один из юношей пал, пораженный пикой в то время, как он наносил удар Ясону; другой был схвачен в то время, как он садился на лошадь, получил множество ран и испустил дух; остальные успели вскочить на стоявших наготове лошадей и скрыться. В городах, в которые они прибывали, их по большей части встречали с почетом, из чего обнаружилось, что греки очень опасались, чтобы Ясон не стал тираном.”

Продолжение: Греческие армии 4 в. до н.э., ч.2

Рубрики: Военная История
Метки: военная история