Армии крестоносцев в бою

Автор: , 21 Апр 2018

Тамплиер (рыцарь Храма) 12 в.Почти два столетия армии крестоносцев воевали за Святую Землю на Ближнем Востоке. На примере крестоносцев рассмотрим боевые действия рыцарских армий 11-13 веков. В первую очередь нас будет интересовать спонтанность действий, часто наблюдаемая и в более поздних периодах. Слабый уровень дисциплины, характерный для рыцарей даже с единым командующим, падал еще ниже, когда командующих было много и когда командиры отдельных отрядов крестоносцев действовали по своему разумению.

Поведение фанатиков в различных варгеймах называется импульсивным или порывистым, ограничивает возможности управлять сражением и создает хаос на поле боя. Фанатичные атаки могут привести как к решительному успеху, так и полному провалу.

Примерами шоковых атак, с верой в Бога и собственную непобедимость, могут служить уже рассмотренные ранее битва при Аскалоне или битва при Монжизаре. Приведем еще одну битву Второго Крестового похода с участием Конрада 3 – германского императора и Людовика 7 – французского короля. К этому времени силы немцев изрядно поредели и основу войска составляли французы, но автор хроники почему то не упоминает Людовика 7.

Битва на реке Меандр, 1147

Никита Хониат, История, 1.2.6:

“…они (сарацины), построившись в густые фаланги и заняв берега реки, — то была река Меандр, — решительно не дозволяли латинским войскам переправиться через нее. Эта река и во всякое время не везде бывает удобна для переправы, представляя множество водоворотов и пучин, а тогда была совершенно непроходима. Когда король (Конрад 3) приблизился к берегу реки, он не нашел здесь ни речных судов, ни моста для переправы, а между тем турки, и пешие и конные, явившись на противоположном берегу, стали бросать стрелы, и их стрелы, перелетая реку, попадали в передние ряды фаланги. Поэтому он отступает несколько от берега и, расположившись лагерем так, чтобы быть вне бросаемых стрел, приказывает всем, подкрепившись пищей, снарядить к битве коней и осмотреть свое оружие, чтобы на следующий день рано утром вступить в бой с турками. И действительно, когда было еще темно и когда солнце не впрягло еще своих коней в колесницу, он и сам встал и снарядился как следует к сражению, и все войско облеклось в оружие. То же сделали и варвары: они также выстроились, поставили стрельцов вдоль берега, расположили всадников как находили нужным и тотчас же начинали бросать стрелы, когда итальянцы (итальянские норманны, а скорее французы) подходили близко к реке.

…подав знак к сражению, король сам, сильно пришпорив коня, стремительно бросился в реку, а за ним и все другие, сомкнувшись на конях в густую и сплошную массу и сотворив молитву, с обычными криками устремились туда же. От этого вода в реке частью отхлынула на берег от лошадиных копыт, частью прервала и остановила дальнейшее течение, как будто бы сверхъестественно обратилась назад к своему источнику или была задержана вверху, и алеманны (немцы), перейдя воду, как сушу, неожиданно напали на персов. Тогда эти варвары не могли ни спастись бегством, потому что их преследовали и ловили, несмотря на быстроту их коней, которые чуть не носились по вершинам стеблей, ни устоять против алеманнов в рукопашном бою. Умерщвляемые различным образом, они, как колосья, падали друг на друга или, как гроздья, проливали живую кровь свою, будучи давимы копьеносцами. Одни были пронзаемы копьями, другие на бегу пополам рассекаемы длинными мечами, особенно легковооруженная часть войска, а иные на близком расстоянии поражаемы кинжалами, исторгавшими их внутренности, так что падшие персы совершенно покрыли тамошние равнины своими трупами и затопили лощины своей кровью.”

Следующей посмотрим хаотичную битву времен правления короля иерусалимского Амори 1 (Амальрик), к которому за помощью против турок Нураддина обратился визирь Египта Савар. В армии турок, возглавляемых полководцем Нураддина Сираконом (Ширку) сражается молодой Саладин.

Крестоносцы 12 в.

Художник Angel Garcia Pinto

Битва при Ламонии, 1167 г.

Вильгельм Тирский, Палестина в правление Амальрика и Балдуина 4: войны с Саладином 1163 – 1184 гг., 19.24:

“…они (крестоносцы) совещались поспешно, что делать в такую решительную минуту, требовавшую всякого благоразумия и отваги, и по всеобщему согласию определили отважиться на бой с неприятелем. Но численность с обеих сторон была неодинакова, ибо Сиракон (Ширку – полководец Нураддина) имел с собой 12 тысяч турок, из которых 9 тысяч имели шлемы и панцири, остальные же три были вооружены только луками и стрелами, и сверх того у него было 10 или 11 тысяч арабов, снабженных своим обычным оружием – копьем. Наша же конница состояла всего из 374 человек, не считая египтян, людей слабых и ничтожных, которые более мешали, нежели приносили пользу. Сверх того, у наших были легковооруженные всадники, называемые туркополами, но сколько их было, не знаем; слышали же мы от многих, что они в день той великой битвы большей частью оставались бесполезны.

Когда наши узнали о близости неприятеля и неприятель проведал о прибытии наших, полки были расставлены в надлежащий порядок, люди, более опытные в военном деле, увещевали других, давали наставления новичкам и старались, напоминая о победе и бессмертной славе, разжечь сердца своих сподвижников. Место, где должно было произойти сражение, находилось на границе степей и обработанной земли и было весьма неровно: песчаные холмы и долины перерезывали его, так что нельзя было заметить ни наступавших, ни отступавших. Называлось же оно Бебен, что означает: ворота, ибо те холмы затрудняли проход, и отстояло на 10 миль от Ламонии, по ее названию некоторые обозначают сражение того дня. Между тем и неприятель не терял времени, и, расставив войско в боевой порядок, занял холмы справа и слева, нашим же трудно было напасть на них, ибо те холмы были круты и состояли из рассыпавшегося песка. Отряд Сиракона стоял в середине, а другие – по сторонам его.

Дело пришло к тому, что вступили врукопашную, и наши, составлявшие королевское войско, бросились единодушно на отряд Сиракона, опрокинули неприятеля и разбили его. Сиракон же, преследуемый нашими, обратился в бегство. Вместе с тем Гуго Цезарейский напал на отряд, предводительствуемый племянником Сиракона, Саладином; но его не поддержали свои, и он попался в плен вместе со многими другими; еще больше было убитых. Воодушевленные счастьем такой победы, другие турецкие полки соединились вместе и, напав на ту часть наших, которой было вверено охранение обоза, рассеяли ее и побили. Когда этот отряд был рассеян и большей частью погиб, спасшиеся от меча искали спасения в бегстве. Неприятель же беспрепятственно овладел обозом и увез его с собой. Между тем разделенные отряды рассыпались там и сям по небольшим долинам, где борьба продолжалась отдельными схватками, в которых то наши, то враги одерживали верх. Таким образом, только сами принимавшие лично участие в сражении знали, как идет дело, и кроме них никто не мог ничего видеть. Битва оставалась долго нерешительной, и побеждали то одни, то другие, не зная, что происходит в других местах.

Когда день склонился к вечеру и наступившая ночь призывала рассеявшихся к отступлению, все остававшиеся на свободе поспешили к своим, и наши, отыскивая ревностно короля, сошлись с разных сторон вместе. Государь король остался победителем на том месте, где он сам сражался; другие же в различных пунктах, где они пытали свое военное счастье, имели одни удачу, другие неудачу; и никто с обеих сторон не одержал решительной победы.”

В 4 Крестовом походе крестоносцы взяли штурмом Константинополь. Выбранный императором Балдуин Фландрский пытается навести порядок на византийской земле. С севера ему угрожает Иоханнитца – царь болгаров и валахов, поддержанный греками. Крестоносцы и союзные венецианцы осаждают Адрианополь, под стенами которого происходит битва. Рыцари в своем репертуаре… Забыв про все планы, они бросаются на врага. Автор – участник событий, маршал Шампани.

Взятие Константинополя крестоносцами

Художник Angel Garcia Pinto

Битва при Адрианополе, 1205 г.

Жоффруа де Виллардуэн, История завоевания Константинополя, 16:

“Они (крестоносцы) вышли из Константинополя, примерно сто сорок рыцарей, и скакали день за днем, пока не прибыли в замок Никитца, где расположился маршал Жоффруа. Ночью они провели общий совет, после которого решили утром двинуться к Адрианополю, встать перед ним лагерем и на следующий день приступить к осаде. Из тех людей, которые у них имелись, они и составили свои боевые отряды.

На следующее утро, едва только встало солнце, они, как договорились, прибыли к Адрианополю и встали перед городом. Они убедились, что тот сильно укреплен, и на башнях и стенах узрели знамена Иоханнитцы, царя Валахии и Болгарии.

В этих сложных обстоятельствах к ним на помощь прибыл Энрико Дандоло, дож Венеции; но хотя он был очень стар и слеп, все же привел с собой всех, кого только мог, примерно столько же, сколько пришло с императором Балдуином и графом Луи.

А тем временем король Иоханнитца с огромным войском пошел на помощь Адрианополю; он привел с собой не только валахов и болгар, но и чуть ли не четырнадцать тысяч куманов (половцев), которые никогда не были крещены.

Тогда пришла весть, что болгарский царь идет на них, чтобы деблокировать город. Крестоносцы, со своей стороны, подготовились встретить его, и было решено, что маршал Жоффруа и Манассье де л’Иль останутся оборонять лагерь, а император Балдуин и все другие выступят против Иоханнитцы, если возникнет угроза нападения с его стороны.

Иоханнитца подошел так близко, что расположился всего в пяти лье от нас. Он выслал своих куманов к нашему лагерю, где раздался призыв к оружию; наши в беспорядке высыпали из лагеря и преследовали куманов добрую лигу, а то и больше. Это был глупый поступок с их стороны, потому что, когда они захотели повернуть назад, куманы осыпали их дождем стрел и ранили многих лошадей.

Когда наши, наконец, вернулись, император Балдуин созвал в своем шатре сеньоров. Они обсудили этот инцидент и признали, что действовали очень неумно, со столь легким вооружением пустившись преследовать врагов. Итог совета был таков: если Иоханнитца снова нападет на них, то они выйдут и встанут строем перед своим лагерем ждать его приближения и не тронутся оттуда. Всем войскам было объявлено, чтобы никто не вздумал в нарушение этого приказа проявлять инициативу, какой бы шум, какие бы призывы к оружию они ни услышали бы. Маршал Жоффруа и Манассье де л’Иль будут охранять лагерь со стороны города.

Прошла ночь. Наступило утро четверга Светлой седмицы. Войска, выслушав обедню, отправились поесть. Куманы появились, чтобы напасть на наши палатки, и, услышав их вопли, все схватились за оружие и в боевом порядке, как и было оговорено, вышли из лагеря.

Крестоносцы 4 Крестового похода

Художник Игорь Дзысь

Первым со своим отрядом вышел граф Луи. Он начал преследовать куманов и послал гонца к императору Балдуину, чтобы тот последовал за ним. Увы! Как же плохо наша армия соблюдала порядок действий, о котором шла речь накануне вечером. Вместо того чтобы оставаться при лагере, они почти два лье преследовали куманов и какое-то время гнали их перед собой. Но наконец куманы, в свою очередь, развернулись и бросились на них, крича и стреляя из луков.

Так уж получилось, что в нашей армии были отряды, состоявшие из воинов, которые еще не получили звания рыцарей. Они не очень хорошо знали ратное дело, впали в панику и дрогнули. Граф Луи, который первым вступил в бой, получил две тяжелые раны. Куманы и валахи начали теснить наших. Граф упал с коня, но один из его рыцарей, Жан Фриэзский, спешился и помог ему сесть в седло. Многие из людей графа Луи говорили ему: «Мессир, возвращайтесь в лагерь, ведь вы серьезно ранены». Но он всегда отвечал: «Господь Бог не простит, если меня когда-нибудь упрекнут, что я бежал с поля боя и оставил своего императора».

Император, у которого хватало дел вокруг, созвал своих людей и сказал им, что он, со своей стороны, никогда не покинет поле боя и чтобы они оставались при нем. Те, которые были при этом, свидетельствуют, что никогда еще ни один рыцарь не защищался столь отважно.

Долго продолжалась эта битва. Были такие, кто доблестно сражался, и другие, кто бежал. Наконец — ведь Бог допускает неудачи — французы были разбиты. Там, на поле битвы, остались император Балдуин, который ни за что не хотел бежать, и граф Луи. Император был взят живым, а граф Луи остался среди мертвых. Те же, кому удалось спастись бегством, вернулись в лагерь.”

Седьмой Крестовый поход. Французская армия Людовика 9 высаживается в Египте под Дамиеттой в 1248 году и позже сражается с мамелюками под Мансурой. Автор – участник событий, сенешаль Шампани.

Тамплиер 13 в.

Жан де Жуанвиль, Жизнь Людовика Святого, 2.4:

“…король приказал нам быть в готовности двигаться дальше, в то же время запретив (!!!) проявлять излишнюю ретивость и атаковать окружающего нас врага. Тем не менее стычка произошла, когда армия начала движение, а сарацины, поняв, что им мало что угрожает — потому что их шпионы уже сообщили о запрете короля, — осмелели и напали на храмовников, которые составляли арьергард. Один из турок поверг рыцаря-храмовника на землю, как раз под копыта коня, на котором восседал брат Рено де Вишье, в то время маршал храма. Увидев это, он вскричал, обращаясь к своим братьям-храмовникам: «Во имя Божье, атакуйте их! Я больше не могу противостоять им!» Он вонзил шпоры в бока своего коня, и вся армия последовала за ним. Под нашими людьми были свежие кони, а вражеские лошади уже устали, и поэтому, как я слышал, никому из врагов не удалось уйти живым. Некоторые из них бросились в реку и утонули.”

А дальше все как обычно… Хаос, споры, знатные братья короля (Артуа, Анжу и Пуатье)… Король Людовик 9 по сути является просто лучшим воином, а не полководцем, чем напоминает Ричарда Львиное сердце. Текст привожу с большими сокращениями.

Битва под Мансурой, 1250 г.

(Битва в прощеную среду)

Жан де Жуанвиль, Жизнь Людовика Святого, 2.6-7:

“Было обговорено, что в авангарде идут храмовники, а за ними во главе второго отряда следует граф д’Артуа (брат короля). Но так получилось, что едва граф и его люди пересекли поток, как он со своими людьми напал на врагов, которые отпрянули перед ними. Храмовники дали ему знать, что он серьезно оскорбил их, взяв на себя командование в то время, как должен был следовать за ними; они попросили у него дать им возможность выйти вперед, как и планировал король. Но граф не ответил им из-за ошибки со стороны Фуко де Мерля, который держал под уздцы его коня. Это был очень хороший рыцарь, но совершенно глухой. Он не слышал и слова из того, что храмовники говорили его господину, и продолжал кричать: «За ними, друзья, за ними!»

Атака тамплиеров при Мансуре

Художник Giuseppe Rava

Тут храмовники, решив, что будут опозорены, если дадут графу д’Артуа вырваться вперед, пришпорили своих коней и очертя голову кинулись в погоню за сарацинами, которые спасались бегством — прямо через город Мансура и в долину, что вела к Каиру. Когда наши люди решили вернуться, сарацины Мансуры стали бросать на них большие стволы и балки, когда они двигались по улицам Мансуры, а те были очень узкими. Там и погиб граф д’Артуа вместе с Раулем де Куси и многими другими рыцарями. Число погибших достигало трехсот. Храмовники, как мне потом рассказал их гроссмейстер, потеряли в этой стычке примерно двести восемьдесят тяжеловооруженных всадников.

…Когда я стоял среди своих рыцарей, страдая от раны, о которой рассказывал, во главе своего отряда подъехал король Людовик, сопровождаемый оглушительными криками, звуками труб и грохотом барабанов. Во главе своих войск он остановился на возвышении проложенной дороги.

Приостановившись, наш отважный король со своим отрядом, о котором я уже говорил, вместе с другими доблестными рыцарями поскакал прямо на турок. Могу заверить вас, что это было отчаянное сражение лицом к лицу, потому что ни у кого не было ни луков, ни арбалетов; в этом бою булавы скрещивались с мечами, и обе стороны перемешались между собой.

Один из моих оруженосцев, который было ускакал со знаменем, но успел присоединиться ко мне, привел одного из моих фламандских коней, и мы заняли место рядом с королем. Когда мы сблизились с ним, к королю подъехал достойный рыцарь Жан де Валери и сказал, что советует ему держаться правее, ближе к реке, чтобы оказать поддержку герцогу Бургундскому, а также дать оруженосцам (сержантам) его величества возможность напиться, потому что день обещает быть очень жарким.

Король приказал своим оруженосцам привести рыцарей к нему на совет, который уже собрался вокруг него, и каждого рыцаря он знал по имени. Оруженосцы привели рыцарей из самой гущи боя, который яростно разгорался между нами и сарацинами. Рыцари явились к королю, который спросил, что бы они посоветовали. Они ответили, что считают мнение Жана де Валери очень здравым. Король приказал своему знаменосцу с развернутым стягом Святого Дени двигаться направо к реке. И когда королевская армия начала перемещаться в ту сторону, снова зазвучали оглушительные звуки труб, барабанов и сарацинских рогов.

Битва под Мансурой

Художник Игорь Дзысь

Король едва успел сняться с места, когда получил несколько сообщений от графа де Пуатье, графа Фландрского и других командующих, которые были при своих войсках. Все они просили его не перемещаться, потому что сарацины так наседали на них, что они не могли последовать за ним. Король снова собрал достойных рыцарей своего совета, и все они посоветовали ему ждать. Вскоре вернулся Жан де Валери и упрекнул короля и его совет за то, что они продолжают стоять на месте. И тогда все члены совета порекомендовали королю двигаться к реке, как посоветовал Жан де Валери.

В этот момент появился коннетабль Эмбер де Божо и сообщил королю, что его брат граф д’Анжу обороняется в доме в Мансуре и просит его величество поспешить к нему на помощь. «Поезжайте передо мной, коннетабль, — сказал король, — а я последую за вами». Я сказал коннетаблю, что, как его рыцарь, буду сопровождать его, за что он меня сердечно поблагодарил. Таким образом мы оба двинулись к Мансуре.

По пути коннетабля нагнал оруженосец, вооруженный булавой. Он был очень испуган и сказал, что продвижение короля остановилось и что сарацины оказались между его величеством и нами. Мы развернулись и убедились, что между нами и королевской армией больше тысячи вражеских воинов, а нас было не больше шести человек.

Я сказал коннетаблю: «Мессир, мы не можем пробиться к королю сквозь это скопище, так что давайте поднимемся вверх по течению и пересечем овраг, который вы видите перед собой между нами и врагом. Таким образом мы сможем вернуться к королю». Коннетабль последовал моему совету; но могу заверить вас, что, обрати сарацины на нас внимание, они бы, конечно, прикончили нас. Но в то время они не думали ни о ком, кроме как о короле и о его войске, и посему предположили, что мы — кто-то из их людей.

Когда мы возвращались, спускаясь по берегу реки между каким-то ручейком и основным потоком, мы увидели, что король подошел вплотную к реке. Сарацины сошлись в бою с другими королевскими отрядами, полосуя и рубя их саблями и булавами и постепенно заставляя их вместе с отрядом короля отходить к реке. Здесь было такое скопище, что многие из наших людей решили пуститься вплавь и присоединиться к герцогу Бургундскому; но им это не удалось, потому что кони были очень усталыми, а день становился все жарче. Когда мы по течению спустились к ним, то увидели, что река усеяна копьями и щитами и запружена телами утонувших коней и людей.»

Сарацины штурмуют лагерь крестоносцев под Мансурой

Художник Игорь Дзысь

Крестоносцы смогли отогнать мамелюков и заняли их лагерь. Следующую ночь и день они отбивались от упорных атак, в которых противник массово применял “греческий огонь”. Крестоносцы смогли отстоять лагерь, но в дальнейшем были отрезаны от продовольствия, армию поразили болезни и Людовик 9 был вынужден сдаться.

В качестве примера хаотичных рыцарских атак, ломающих предварительные планы полководцев, можно привести битву при Куртре или битву при Креси,  да и многие другие битвы до того момента, пока рыцарскую конницу не сменила регулярная кавалерия.

Комментарии

Ваш отзыв